Талос заметил, как Амалия вздрогнула.
— Вас беспокоит мой нож? — спросил он.
— Нет. Вы получили эту вещицу, когда были бойскаутом? — спросила она с большим пренебрежением, чем следовало.
— Вещица? — Он развернул кресло, прищурился и бросил нож перед собой. Нож рассек воздух и вонзился в вишневое дерево, растущее в десяти футах от них. Он не потрудился скрыть свое удовлетворение. — Эту вещицу мне подарил мой дед по случаю моего окончания Сандхерста.
— Я под впечатлением, — отрезала она. — Я всегда думала, что в Сандхерсте учатся исключительно джентльмены.
Ей стало интересно, достаточно ли нахально она ему ответила.
— Вы пришли ко мне только за тем, чтобы резать беззащитные деревья? — спросила она.
Он поднялся на ноги.
— Я принес партитуру.
Он подошел к вишневому дереву и вытащил из него нож. Возвращаясь к столу, он знал, что Амалия настороженно отслеживает каждое его движение. Он принялся чистить яблоко.
Талос не понимал, зачем запустил в дерево острый нож. Вероятно, он хотел покрасоваться перед Амалией.
Он ни разу не был в компании человека, который считал бы его присутствие таким нежелательным. Люди жаждали общения с ним. Никто не относился к нему равнодушно.
Но Амалия вела себя так, словно ей не было до него дела.
— Это она? — спросила Амалия, открывая папку с партитурой.
— Вы выглядите так, будто боитесь прикоснуться к ней.
— Я никогда не держала в руках ничего сочиненного королевой.
Он с любопытством изучал ее:
— Вы почтительно смотрите на партитуру, но не проявляете ко мне, принцу этой страны, никакого уважения.
— Уважение надо заслужить, месье, — сказала она. — А вы не сделали ничего, чтобы его заслужить.
Почему она не боится его?
— На этом острове наши подданные с рождения уважают королевскую семью, — произнес он.
— Вы зарабатываете их уважение грубой силой? Или вы предпочитаете обычный шантаж?
— Пятьсот лет назад высокомерное отношение к члену королевской семьи Агона считалось изменой.
— Если бы этот закон был по-прежнему в силе, я уверена, число ваших подданных равнялось бы нулю.
— Этот закон был принят в сенате в благодарность моей семье за сохранение этого острова в безопасности. Но именно мои предки отменили его.
— Держу пари, ваши подданные праздновали отмену закона всю ночь.
— Не стоит недооценивать людей этого острова, дорогуша, — сказал он, начиная сердиться на ее легкомысленное отношение. — На Агоне нет диктатуры. Члены семьи Каллиакис остаются руководителями острова с согласия нашего народа. Наши люди будут отмечать юбилейную гала-вечеринку моего деда с таким же энтузиазмом, как если бы это была вечеринка их собственных дедов.