С веранды мы попали в сени, из сеней - на кухню, где стояли русская печь (пережиток прошлого), стол и несколько стульев.
Дальше была горница. Это была большая комната, заставленная всякой мебелью. Посередине - круглый стол на четырех гнутых ножках, покрытый сверху прозрачной скатертью. Вокруг - три стула (не четыре, а именно три), обтянутых тоже прозрачными футлярами.
В беспорядке, а вместе с тем как будто и не совсем в беспорядке, стояли сервант, книжный шкаф, диван или тахта, как угодно назовите, еще один столик, на нем - фотография капитана Соколова... Словом, ничего лишнего.
Когда мы вошли, Фрося показала на тахту, а сама шмыгнула в комнату-боковушку.
- Я сейчас,- сказала она почему-то шепотом.
Я присел на тахту (будем называть этот диван тахтой), оглядел горницу еще раз, более внимательно, но ничего нового не обнаружил. "А кнопка!" мелькнула мысль. И правда, в простенке, на уровне подоконника, виднелась кнопка. Очень симпатичная на вид кнопка, синенькая. Недолго думая, я нажал на нее, в стене щелкнуло, и на белом четко обозначился голубой квадрат. Это был телевизор. Как раз передавали что-то из Новосибирска. По тротуарам сновали взад-вперед люди. Внешне они ничем не отличались от здешних, деревенских.
Пока я осматривался, пока включал и выключал телевизор, Фрося переоделась и снова вернулась в горницу. Теперь она была босиком и в таком легоньком, я бы сказал, пустячном, то есть совсем, совсем, совсем невещественном платье, что с ума можно было сойти.
Сквозь полупрозрачную, может быть, еще не известную нашей науке ткань просвечивало молодое загорелое тело. Если бы не трусы и не бюстгальтер, честное слово, я не знал бы, что и подумать.
- Садись! - Я показал рядом с собой.
Фрося села.
- Расскажи что-нибудь.
- Что рассказать?
- Ну, что-нибудь... Как братан? Пишет? - Я имел в виду капитана Соколова, летчика-истребителя.
Фрося стала что-то рассказывать про капитана, я слушал, но мало что понимал. Да и попробуйте сосредоточиться, когда рядом сидит такая инопланетянка!
"Ну, Эдя, что ж ты?" - Я пододвинулся поближе.
Меня терзали сомнения. Как далеко могут распространяться права одного человека на другого? Даже дома ты, в сущности, можешь распоряжаться в полной мере лишь самим собой, да и то до известных пределов, так сказать. Остальные же, пусть самые близкие, пусть даже жена - лица совершенно автономные, то есть вполне самостоятельные, и твоя власть над ними не должна переступать границы их желаний и, я бы сказал, их пользы. Насилие если и может иметь место, то насилие именно на пользу, а не во вред. Глупую жену, если она не понимает, что такое хорошо, а что такое плохо, и отчитать не грех, как мне кажется. Но - только отчитать. Рукоприкладство и в этом случае, по-моему, не лезет ни в какие ворота.