Это был поздний вечер второго дня совещаний Крианны и Гардио. Когда я вышла в крытую галерею, выходившую в сад, на небо уже высыпали звезды. Еще днем я заметила ржавую железную лестницу, ведущую на черепичную крышу галереи, и вот теперь, сбрасывая сапогами чешуйки ржавчины, забралась наверх. Над головой был глубоко синий небосклон, а под ногами раскинулся пахнущий свежей зеленью сад. Я почти наугад сделала пару шагов и села.
– Привет, – донеслось из темноты.
– Да ты издеваешься, – простонала я.
– Если хочешь – я уйду, – беззлобно сказал Атос. – Не думал, что встречу тебя здесь…
– …И именно поэтому сюда залез, – закончила я за него. – Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Тут ведь так хорошо, правда?
– Немного напоминает наше путешествие. Я никогда – ни до, ни после – столько раз не глядел на звездное небо. В детстве небосклон не привлекал меня, а когда я стал командиром наемников, а затем генералом, то всегда бывал слишком занят для подобных занятий. Но после нашего эпичного похода к Белой башне я на многое, не только на звезды, стал смотреть иначе.
– Славное было время, – согласилась я. – Знаешь, мне до сих пор интересно, почему же ты вот так просто сорвался на север вместе со мной?
– Боюсь, истинные причины тебе бы не понравились. Но так или иначе – я, как ты говоришь, сорвался. А вернулся уже совсем другим человеком. Я и раньше частенько слышал, что дорога меняет, но не понимал, как именно. Только сейчас понял: дорога не меняет людей, она людей создает. Из нас закрытых, зашоренных, потонувших в своих проблемах она вытаскивает на свет нас истинных.
– Если нам было так хорошо тогда, то почему все стало сложным сейчас?
– Потому что людям нужна драма, – со смешком ответил Атос. – Мы не любим, когда все просто и понятно.
Я придвинулась к нему в темноте и положила голову ему на плечо. Пусть завтра все станет иначе, пусть снова будут перепалки между ним и Слэйто, пусть мы вновь начнем избегать прямого взгляда, но сейчас над нами раскинулась ночь, которая стирала два года и возвращала нас к костру, возле которого спали Извель и Ким.
– Ты – моя семья, Атос. И я так рада, Войя мне свидетель, что ты выжил в Сиазовой лощине. Наверное, это единственное, что имеет значение. Все остальное решится так или иначе.
Какое-то мелкое существо пронеслось по коньку крыши, из-под его лап посыпались мелкие камушки, которые зашуршали по черепице. Потом вновь стало тихо. Атос правой рукой обнял меня за плечо и прижал к себе.
* * *
На третий день нас снова собрали в тронном зале. Молоденькая горничная, та самая, что обнаружила подкинутые Мастосом записки, провела меня туда лабиринтом коридоров и оставила в одиночестве. Затем начали подтягиваться остальные. Сначала появилась Извель, сегодня облаченная в бледно-зеленое платье. Похоже, моя подруга всерьез увлеклась модами и вряд ли намеревалась возвращаться к цветастым юбкам. Корсет плотно облегал ее точеную талию, приподнимая и без того немаленькую грудь. Рядом с такой женщиной-статуэткой я все сильнее ощущала себя мальчишкой: плоскогрудым, с костлявыми плечами и твердым, как камень, задом. Ни одной приятной округлости на всю меня.