И теперь глядя на эту серебристую обертку, в которую они были упакованы, я криво усмехнулась… Усмехнулась… еще бы они столько ждали этого мгновения, последнего мига моей глупой, никчемной жизни. Теперь они выполнят свое истинное предназначение, даруют мне смерть и успокоение… прекратят такую бестолковую и по сути ни кому не нужную жизнь.
Я захлопнула дверцу и уставилась в зеркальное полотно шкафа…
Уставилась, потому как внезапно увидела в этом серебристом отражающем свете чужую женщину. Чужое, опухшее, с огромными красными пятнами, по глади кожи, несчастное лицо… растекшиеся губы… оплывшие глаза, цвет которых невозможно было разглядеть так они поблекли, потеряли живость их краски, лишились жизненных соков и наверно умерли… засохли… погибли…
От былой красоты ничего не осталось…. ни серых, больших глаз, ни вздернутого, миниатюрного носика, ни красных, мягковато-пухлых губ. Казалось и удлиненные, загнутые ресницы все выпали, а тонкие, дугообразные брови утонули в красных выпирающих пятнах. Нет ни молочного цвета кожи, ни яркого румянца на щеках. Нет ничего, кроме опухшей уродливой маски и утопающих в ней тонких черт лица, ах! еще есть кровавое рассечение, на лбу, въевшееся в огромную угловатую шишку. И длинные, каштановые волосы, кое-как схваченные наверху заколкой крабиком.
Противно… мерзко смотреть на это чудище, подобие женщины.
Не мудрено, что Андрей меня бросил и ушел.
Ушел… ушел… ушел…
«Ты ушел… теперь уйду и я… уйду навсегда и прекратятся мои мучения, боль….навсегда,» — громко сказала я, последний раз глянув на свое отражение в зеркале.
Я положила бритвенные лезвия на край ванны, и полезла в ванну… Я даже не стала раздеваться… не желая тратить свои силы на это теперь бесполезное и не нужное занятие, какая в принципе разница голая ты будешь или одетая когда тебя найдут. Ты будешь мертва… мертва и тебе будет все безразлично… тебя более не будет мучить ни боль, ни мысли, ни желания, тебя просто не станет…
Переступив через край ванны я поставила ногу на ее дно, где уже плескалась горячеватая вода… горячеватая и только… нет никаких чувств, приятна она для тела или… нет никаких эмоций… Лишь простая констатация факта, что она горячая… Словно душа моя от боли, от переживаний перестала чувствовать, ощущать этот мир и все, что в нем находится.
Я опустила в воду обе ноги, а затем уселась сама, оперлась спиной о поверхность акриловой ванны, и положила на ее край голову. Громко хрустнув сзади, развалилась на куски заколка крабик, распалась на части, нырнула в воду и утонула. А я даже не глянула на очередное предательство, лишь тяжело дрогнули мои губы, затрепетала моя грудь… и очень тихо пискнула я, так будто то, был и не мой стон-писк, а чей-то чужой.