— Кстати, о деньгах, — подхватывает посол. — Я слышал, что у вас в центре бывали лидеры многих стран. Так что с деньгами и оборудованием, я думаю, у вас все в порядке!..
— О да! — соглашается Борис Давидович. — Тут мы идем со знаком плюс.
— То есть как? — спрашивает дипломат.
— Очень просто, — отвечает Борис Давидович. — После всех этих посещений у нас, правда, ничего не прибавилось, но, с другой стороны, ничего и не пропало!
После чего посол откланивается. А сантехник остается. И, устало глядя на него, Борис Давидович начинает в очередной раз накручивать диск телефона.
— Коля, — говорит он в трубку. — Ты же красивый, чистый человек. Честный бизнесмен!
— Это я честный бизнесмен?! — доносится из трубки удивленный голос некоего Коли. — Борис Давидович, дорогой, может быть, вы номер перепутали?
— Перестань, Коля, не скромничай, — настаивает Борис Давидович. — Я же лучше тебя знаю твою благородную душу! Просто ты своих денег тратить не умеешь. Ну кто когда-нибудь вспомнит, на каком «Мерседесе» ты ездил? А ты перечисли немного на наш центр. Мы сантехнику новую купим. Возле каждого унитаза таблички повесим с твоим именем. Тебя же люди по сто раз на день вспоминать будут с благодарностью!..
Под этот до боли знакомый текст Джулька начинает засыпать.
…Когда она просыпается, за окном уже совсем темно. А перед Борисом Давидовичем стоит и вовсе странный человек. Маленький, сухонький, в сапожках и френче, с жокейской шапочкой на голове.
— Умоляю вас! — говорит он плачущим голосом. — Поймите, эта кобыла отказывается есть тот овес, который имеется на нашем ипподроме. И мне сказали, что только вы…
— Что? Могу ее уговорить? — спрашивает Борис Давидович.
— Нет. Ну зачем же… Просто ее привезли сюда из Новой Зеландии специально для улучшения нашей породы. И вот теперь все говорят, что, если вы возьметесь за это дело…
— За какое такое дело? Вы что, с ума сошли?!
— Достать ей нужный овес…
Примерно через час Борис Давидович и Джулька покидают наконец свой директорский кабинет.
Они выходят на сказочно прекрасную ночную улицу Пушкинскую, где в окружении вечных одесских платанов сияет под луной белая громада построенного Литваком детского реабилитационного центра, и думают каждый о своем.
«Литвак построил… Литвак создал… — думает Борис Давидович, глядя на это здание и на золотого ангела, парящего над входом в него. — Да разве тут в Литваке дело?! Ее это идея была. Ее… «Что ж ты, папа, — говорила она, — самых здоровых к себе в спортивную школу отбираешь, а о больных кто подумает?» Ну вот, подумал, построил. Только она этого уже никогда не увидит, доченька моя единственная… Никогда… Господи Боже ты мой, ну как же после этого верить в твою справедливость?..»