«Он не человек, — убеждал себя доктор Уэллер. — Теперь это чудовище, зловещая тварь в человеческом обличье. Он охотился на живых, ни в чем не повинных людей. Он губил жизни. Он заслужил смерти».
Но сейчас, когда солнце начало подниматься и его лучи хлынули в лишенные стекол окна, доктор Уэллер застыл, дрожа, перед низенькой кушеткой, не в силах ни действовать, ни двигаться, ни мыслить ясно.
«Это не человек, — твердил он себе, глядя на спящую девушку в длинной, черной ночной сорочке. — Теперь это злобная тварь».
Он покрепче сжал кол в правой руке. Левой рукой он держался за разгоряченный лоб.
«Это злобная, бесчеловечная тварь.
Но она моя дочь».
Он смотрел на Ливви, смотрел глазами, затуманенными от слез, сбегавших по щекам. «Она моя дочь, но у меня нет выбора — я должен ее убить.
Я возглавляю Охотников, и я поклялся избавить Темные Родники от этих кровопийц.
Вампиры погубили мою жену, мать моих детей.
И теперь я буду вынужден потерять еще одного члена семьи, обращенного во зло».
Доктор поднял глаза и послал проклятие небесам.
Живот скрутило. Вот уже второй раз за короткое время он почувствовал, что его может вот-вот стошнить.
«Как смогу я убить родную дочь?
Смогу ли я после этого посмотреть в глаза Дестини? Майки?
Смогу ли я сказать им правду: я убил вашу сестру. Я убил Ливви собственными руками.
Я… я не могу», — думал доктор Уэллер. Шатаясь, он попятился от кушетки, не сводя глаз со спящей дочери. Ее светлые волосы рассыпались по подушке. Ее чистая кожа отражала свет багряного утреннего солнца, льющийся в окно.
«Я не могу это сделать. Ни один мужчина такого не выдержит.
Я не трус. Я мужественный человек. Сейчас я нахожусь в этой квартире, рискуя жизнью, нападая на вампиров в их логове. Нет, я не трус.
Но…»
Из глубины коридора донесся пронзительный, душераздирающий вопль. Кричала девушка. Еще одна кровопийца пала жертвой одного из его людей.
Дикий вой огласил коридор. Еще одна жертва Охотников.
Доктор Уэллер схватился за притороченную к поясу рацию. До сих пор никто не позвал на помощь. Похоже, операция прошла без сучка без задоринки.
Он вздохнул, снова посмотрел на безмятежное лицо спящей дочери.
«Это мне пора звать на помощь.
Нужно вызвать одного из моих людей. Нужно уйти из комнаты, шепнуть Ливви «Прощай!», и уйти из комнаты… И пусть мой человек сделает то, зачем мы сюда пришли.
Хоть это-то я смогу сделать?»
Ливви зашевелилась во сне. Она издала негромкий вздох.
Она повернулась к нему, глаза ее по-прежнему оставались закрыты.
«Это уже не настоящая Ливви, — решил он. Сердце гулко заколотилось в груди. — Это не моя дочь».