И вот в одном прекрасном сибирском городе открывают семинарию. Мама моя была вызвана на ковёр духовником, где ей чётко было сказано: «Какая журналистика (это про меня)? Её на этом журфаке научат пить, курить и материться! (Меня всему этому ещё в школе пытались научить, наивный человек отец Михаил!) Пусть едет в семинарию, зря, что ли, мы её тут на клиросе пригрели и в трапезной кормили?» Мама моя «старый солдат, не знающий слов любви», благословение выслушала и начала действовать. А если моя мама что-то решила, останавливать её, это повторить подвиг Александра Матросова. То есть, стать героем, но уже посмертно.
А так как на тот момент я уже была практически готовой певчей и уже немножко регентом, то особо-то и не сопротивлялась. О семинарии я знала немного от Гоголя и немного из «Очерков бурсы» Помяловского. Я поняла, что это будет одновременно и страшно, и весело, как я люблю, и сопротивляться не стала.
Вечером, после эпического скандала мамы с папой, который считал, что «эти попы её до добра не доведут!», я набрала телефон своей закадычной подружки Ритки, с коей мы пинали портфели с десяти лет, и которая со мной ходила в воскресную школу. И на голубом глазу предложила ей ехать со мной за духовными знаниями.
В качестве лирического отступления скажу, что Риточка из приличной еврейской семьи, с бабушкой, говорящей на идиш, и папой-инженером. Всё как у людей. Представьте, что было со всем семейством, когда хорошая еврейская девочка забрала документы из политеха («там можно было удачно и быстро выйти замуж», — бабушкин совет). Скандал уже полыхал в обеих семьях разом, изредка пересекаясь. А когда благочестивая иудейская семья, ни разу не бывавшая в синагоге и не знавшая вкуса настоящей мацы (кроме бабушки Иды, конечно), узнала, что благодаря мне, Ритуза была тайно крещена и не менее тайно посещала церковно-приходскую школу, скандал тут же перерос в международный. Я была проклята до седьмого колена всей еврейской общиной Барнаула и уехавшими в землю обетованную единокровцами.
Поехали мы, короче. На поезде. С рыбой-фиш, варёными яйцами и бледной курой в газетке. Выстояли и вырвались. В погоню за знаниями! Пытливые умищи! Теперь-то я вслух могу сказать родителям, что одной из основных целей нашего поступления было желание вырваться во взрослую и свободную жизнь из-под их всевидящего ока, а тогда только так — за знаниями! Ритка, как верный друг и соратник, имела те же мотивы, естественно.
Вступительные испытания заслуживают отдельного разговора, как-нибудь в другой раз. В общем, взяли нас всех, кто приехал. Пять девочек и двадцать мальчиков (привет бабе Иде, здесь тоже с женихами было всё в порядке). Абсолютно светских и ещё советских детей, которые с первого класса носили цветы к памятнику Ленина и знали наизусть все песни — от «Взвейтесь, кострами, синие ночи» до «И вновь продолжается бой». Про «Гимн Советского Союза» и так понятно, он из каждой тетрадки с первого класса нас сопровождал.