– Если так, то мы должны отыскать истинную Женщину Знания.
– Будет сделано.
Достав из другого ящика серебряную бритву, Иуда порезал кончик своего пальца. Поднес его к мотыльку, созданному его руками из металла и эфемерных крылышек. Одна-единственная сверкающая капля крови упала на спинку творения, впитавшись сквозь отверстия и исчезнув.
Монах отступил назад.
– Вы боитесь моей крови.
Как и все стригои.
Столетия назад Иуда постиг, что единственная капля его крови смертоносна для всех этих анафемских тварей, даже для обратившихся к служению Церкви, подобно сангвинистам.
– Кровь – великая сила, не так ли, брат Леопольд?
– Именно так, – взгляд монаха бегал из стороны в сторону. Должно быть, ему не по себе находиться так близко от того, что может положить конец его несмертельному существованию.
Иуда завидовал ему в этом страхе. Проклятый Христом на бессмертие, он бы многим пожертвовал, только бы получить шанс умереть.
– Тогда почему вы не сказали мне, что теперь эта тройка повязана кровью?
Иуда бережно подвел пальцы под свое создание. Оно встрепенулось на его ладони, пробужденное к жизни его кровью. Крошечные шестеренки зажужжали едва слышно поверх журчания фонтана. Крылышки поднялись, сойдясь над спинкой, а затем снова расправились.
Монах задрожал.
– Такое красивое творение ночи, простой мотылек, – изрек Иуда.
Взмахнув крылышками, автомат вспорхнул с ладони в воздух. Медленно облетел стол, ловя крылышками каждый проблеск света и отражая его обратно.
Леопольд следовал за ним, явно испытывая желание бежать, но понимая, что делать этого не стоит.
Иуда поднял ладонь, и мотылек снова легко опустился на кончики подставленных пальцев Иуды. Металлические ножки касались кожи легко, будто паутина.
– Такой деликатный и все же невероятно могущественный.
Глаза монаха были прикованы к ярким крылышкам, голос дрожал.
– Извините. Я не думал, что нужно придавать значение тому, что Рун причастился от археолога. Я… я думал, она не настоящая Женщина Знания.
– И все же ее кровь струится в жилах Руна Корцы, а в ее – благодаря вашему опрометчивому переливанию – теперь течет кровь сержанта Стоуна. Вы не находите такое совпадение странным? Быть может, даже значительным?
Повинуясь воле Иуды, мотылек снова взмыл с его пальца и облетел кабинет, порхая в потоках воздуха точь-в-точь, как некогда сам Иуда порхал по бальным залам всего мира.
Монах сглотнул, сдерживая ужас.
– Быть может, – промолвил Иуда. – Быть может, эта археолог, в конце концов, и есть Женщина Знания.
– Я сожалею…
Мотылек спланировал вниз, чтобы сесть на левом плече монаха, вцепившись крохотными лапками в грубую ткань его власяницы.