Водолаз, который хоть однажды начал светиться, не останавливается. Чем сильнее свет выходит из его сердца — тем ярче и прекрасней мир вокруг, тем могущественней радуги, окружающие водолаза. А само тело водолаза, производящее свет, становится тенью своего света. Сам свет становится объёмным и густым, в нём начинают образовываться световые органы — немного похожие на те, что были когда-то в теле водолаза. Последней в световое тело перемещается душа, она легко покидает тело водолаза, ставшее тенью, которая плавно падает на землю. И вот уже стоит световой столб с очертаниями водолаза, а рядом с ним на земле лежит его чёрная оболочка — тень, похожая на тонкий скафандр, который когда-то был водолазом, ходил в тяжёлых башмаках, тянул за собой длинный шланг, вертел медным шлемом в разные стороны. В общем, жил, как все.
Иногда водолазы видят, как где-то вдалеке, вдруг образуется комета, но не падающая, как обычно, а возносящаяся вверх, от тёмной земли куда-то в небеса, за облака. Она становится высокой башней, столбом белого света, вершина которого теряется в космосе. Не пропадая, не уменьшая свечение, не колеблясь, стоит во множестве этот свет на земле водолазов, освещая всё вокруг, как небесный лес огромных лучезарных сосен, манящий водолазов миллионами радуг, приглашающий к преображению.
Пейзаж за окном замедлился, дёрнулся и замер. Поезд остановился, можно сходить, но я так и сижу на скамье, не выхожу, смотрю в окно, за которым видны край облезлого станционного здания, чёрные голые деревья, за ними огромная скала с крошечным силуэтом безрогого оленя. Все пассажиры уже вышли, а я, похоже, не выйду из поезда, а дождусь, когда свистнет паровоз, пустит пары и поедет обратно. Потому что того города, где я родился и вырос, уже нет, он провалился в гигантскую яму, которую вырыли экскаваторы на Кабацкой горе. Они рыли её многие годы, бессмысленно и страшно уродуя тело горы, как белые медведи, отрывающие куски мяса со спины мёртвого кита, лежащего на берегу арктического острова. Со временем котлован приобрёл ужасающие размеры, подкопанные края его рушились, увлекая деревья и кусты, за ними сползала внутрь ямы зелёная кожа горы вместе с колокольчиками, ромашками, луговой травой, всё поглощала эта красная дыра, похожая на вход в Аид.
Но когда люди дорыли до настоящего входа в преисподнюю, они не сразу поняли, почему земля под их ногами дрогнула и разверзлась, недоумевая, они рухнули в яму вместе со своими грейдерами, бульдозерами и экскаваторами, посыпались, как горох, побиваемые камнями. Глина забивала им рты и уши, сланцевые камни давили на грудь, они обречённо смотрели на синий лоскуток неба, который становился всё меньше и меньше, потому что они падали вниз, туда, где черти готовили для них огромные чёрные сковородки, смазывая перьями ворон, пропитанных подсолнечным маслом.