Ее лицо неясно розовело в полутьме, рядом со мной была только ее рука - тонкая, с синеватыми прожилками на запястьях, с тоненьким кольцом на безымянном пальце. Ее голос - чистый, дрожащий, иногда вдруг с усилием насмешливый.
- Каждый человек, который уходит, - потеря, - говорил я, дрожа. - Но сейчас я тоже чувствую что-то необыкновенное...
Мы взялись вдруг за руки, испуганно посмотрели друг на друга... Сидящий за нашим столом румяный яркоглазый человек вдруг повернулся ко мне.
- Простите, - чуть встревоженно сказал он, - вы... Он назвал мою незатейливую фамилию.
- Да, - удиштенно сказал я. - А что?
- Простите, что вмешиваюсь, - сказал он. - Но я не могу не сказать: я читал ваши статьи, и они меня восхищают!
Это был единственный человек в мире, который читал мои статьи!
Я почти не верил. Я держал за руку самую прекрасную девушку, во всяком случае, одну из самых прекрасных - другой такой я не найду никогда (ее ладонь от неподвижности чуть вспотела, и она, рассеянно улыбнувшись, перевернула руку в моем кулаке на спинку).
И тут же сидел единственный человек, который читал мои статьи!
И тут почему-то я испугался.
- Знаете, мне нужно ехать! - сказал я, морщась, глядя на часы.
- Ой! - испуганно сказала она. - Правда? А остаться не можете? Ну, хотя бы на час?
Но я был уже во власти приступа идиотизма.
- Да нет, - тупо бормотал я. - Билет, понимаете, куплен...
Она грустно смотрела на меня.
- Ну все! - Я с ужасом слышал свой голос. - Еще надо в камеру хранения забежать. Два узла, сундучок такой небольшой...
Я бормотал, пятился задом, мелко кланялся.
Яркий свет на улице ослепил меня.
Я стоял, покачиваясь, тяжело дыша.
"Что это было, а?"
Я хотел вернуться, но возвращаться не положено почему-то.
Дальше все понеслось, как в фильме, в котором все знаешь наперед и поэтому ничего не чувствуешь.
Ну, что полагается делать в поезде? Пить чай? Ну, я и выпил, восемнадцать стаканов. Выбегать на станциях? Я выбегал, хотя не мог точно объяснить - зачем?
С поезда я ринулся прямо на работу.
- Что, приехал? - почему-то удивленно говорили мне все.
- Приехал! - злобно говорил я. - Прекрасно ведь знаете, что сегодня я и должен приехать!
- Ну, это понятно... - говорили все с непонятным разочарованием, словно ждали от меня какого-то чуда, а его не случилось.
- Не понимаю, чего вы ждали-то? - в ярости спрашивал я. - Обычная командировка. Суточные - два шестьдесят. Вы что?!
- Ничего... - со вздохом раздавалось в ответ.
В полной прострации я пошел на прием к директору. Он-то уж похвалит меня за точность, тут-то я пойму, что счастье, конечно, счастьем...