Олаф поднялся. Привычная уже боль во всем теле теперь была особенно неприятной: одно дело поднимать наверх упавших со скал, в этом есть смысл, ради этого можно и потерпеть; и совсем другое - по пьянке пересчитать все выступы и камушки на крутом склоне…
Пожалуй, именно стыд сдвинул его с места, заставил забыть про депрессию и страх перед безумием. Он вышел из времянки, когда солнце висело между рассветом и полуднем, не стал завтракать и направился к южным скалам - смелости не хватило только на размышления. И в глубине души копошилась мысль с сумасшедшинкой: при свете дня цверги не опасны, они боятся солнца, - но Олаф выбросил ее из головы.
Орка помалкивала.
Он шел и заставлял себя думать о лете. О том лете, когда возил Ауне в Маточкин Шар. То ли похмелье тому виной, то ли настроение, но вспоминался только последний день - а его никак нельзя было назвать счастливым.
- Ну почему, почему на две недели раньше? - Ауне не сердилась, не плакала - она испугалась и будто погасла. Остановилась.
Олаф и сам не знал, почему не сказал сразу, что уезжает в середине августа, для него это само собой разумелось… Две недели студенты-медики работали «на семге» - заканчивался сезонный лов и людей не хватало. Так было всегда, зимой - тюлени, летом - семга… Ему тоже пришлось остановиться.
Небо с самого утра затянуло тучами, океан отливал темным свинцом, и ветер с него дул сырой, промозглый. В любую минуту мог пойти дождь - не летний ливень, а мелкий, долгий житогной.
- Ну, так надо… - лучшего ответа Олаф не нашел.
Она не догадалась спросить, почему он не сказал об этом раньше.
- А ты можешь не ехать?
- Нет, не могу.
Она задумалась, кусая губы. Повернулась к нему лицом.
- А если Матти скажет, что ты нужен здесь? Тогда можешь?
Вряд ли Матти станет слать радиограммы в университет ради того, чтобы Олаф погулял еще две недельки…
- Нет. Во-первых, Матти этого не сделает, во-вторых, так не положено.
- Кем не положено? Почему не положено? - она подняла на него глаза. Голубые с зеленым отливом. Ему показалось, что ей холодно.
- Как ты не понимаешь… Так делать нехорошо. Неправильно. Мы - гипербореи, мы не должны жить только для себя. Все будут работать, а я отдыхать?
- Ну ты же тут не отдыхаешь, ты с нами работаешь.
- Работа, тоже мне… Со школьниками… - фыркнул Олаф. - Не переломился.
- Сейчас озимые сеять начнут… Ну пусть Матти скажет, что без тебя нам не обойтись…
- Если бы без меня было не обойтись, Матти не послал бы меня в университет.
- Он тебя послал, потому что надо было кого-то послать, - сказала Ауне с горечью и отвела глаза.