- Нет, красавица, - сказал он себе под нос. - Люди зимой в океане не купаются, только тонут.
Орка ответила ему особенно громким криком. Неужели и вправду звала?
Олаф посмотрел на нее еще немного и, вздохнув, двинулся дальше - косатка зашлась криком, будто просила о помощи…
- Да я ведь никуда пока не ухожу… - пробормотал он, оглянувшись. - Я здесь, рядом. Чего тебе надо-то?
Странная мысль пришла вдруг в голову: орка хотела что-то показать. Как собака тащит хозяина к обнаруженной дохлой крысе. Он подошел к самому краю обрыва и с опаской заглянул вниз.
- Молодец, девочка… - пробормотал Олаф: внизу у подножья обрыва лежало мертвое тело, с высоты показавшееся маленьким, кукольным. И сразу стало ясно, насколько огромны обломки скал. Настолько, насколько остры и бесформенны…
Олаф пригляделся и чуть в стороне заметил второе тело, застрявшее между камней. Да, пожалуй, сравнение с дохлой крысой было неудачным…
Местами отрицательный уклон, высота - метров сто пятьдесят… За последние десять лет ему приходилось лишь дважды спускаться по скале, и оба раза с опытными скалолазами и соответствующим снаряжением. Да, в юности он лазил по скалам, бывало. Но скалы были пониже и попроще. Подумалось о мифических ботинках с подошвой из акульей шкуры…
Большой волны не было дней десять. И никакого оповещения не случится - она придет в любую минуту. Вот стоит только спуститься пониже… Олаф посмотрел на орку. Они чувствуют цунами загодя, уходят в океан. И если косатка плещется у берега, наверное, у него есть время…
Особенно здорово получится, если он спустится, а подняться не сумеет. Или не сумеет поднять тела - тогда и спускаться бессмысленно.
Планета помогает сильным. Спуск отнял около полутора часов, но оказался легче, чем представлялся сверху, - нашлось достаточно пологих участков, ступеней, уступов и трещин; собственно, только дважды пришлось закрепляться и ползти по скале со страховкой. Насчет подъема Олаф не обольщался.
Лишь внизу, на острых камнях, передвигаться по которым было трудней, чем по скале, ему пришло в голову, что косатке довольно десяти-пятнадцати минут, чтобы уйти на безопасное расстояние от острова в случае появления Большой волны. А ему этих пятнадцати минут на подъем не хватит. Глаза сами собой косились на север - не вздыбился ли горизонт? Глупо это было: когда с такой высоты Большую волну видно глазом, от нее уже не уйти. Конечно, от рельефа дна зависит ее скорость, и глубины тут небольшие, но горизонт близко - есть минуты две-три, не больше.
Не два - три тела. Третье Олаф заметил еще во время спуска, чуть в стороне. Медлительные волны грохотали здесь оглушительно, брызги взлетали до небес, внизу, меж камней, шевелилась и чмокала вода. Огромные камни - и