— Эй, почему ты ничего не ешь? — спросил Тайки, заметив, что я перестала есть.
— Что-то аппетит пропал… — пробурчала я.
— Тогда возьми мой вишнёвый пирог. Тебе нужно восстановить силы, иначе заболеешь…
С этими словами он отодвинул мой поднос и поставил передо мной свой.
— Эй, Минако, будь добра, передай Ами сахарную пудру, — сказал молодой человек, уставившись на девушку немигающим взглядом.
От звука его голоса блондинка вздрогнула, как от удара.
— Тайки не надо… — пролепетала я.
— Тише, девочка, — обратился он ко мне ласково. — Я хочу, чтобы ты хорошо поела, а вишнёвый пирог лучше всего есть с сахарной пудрой…
Я посмотрела на Минако и сердце моё дрогнуло. Она дрожала всем телом, опустив голову.
— Минако, я жду, — спокойно сказал Тайки. — Передай. Сахарную. Пудру. Ами.
Немой плачь, истерика с надрывом…
Что-то рвётся в глубине пополам…
В той глубине, в которой не увидеть…
В той глубине, в которой не потрогать…
В той глубине, в которой душа и вой…
Её рука медленно потянулась к сахарнице, но на полпути остановилась и сжалась в кулак. Быстрый взгляд, блёклая ядовитая улыбка, короткий кивок. Неприязнь, смешанная с отвращением. Девушка одёрнула руку, резко встала из-за стола и бросилась вон из столовой. Я, было, хотела последовать за ней, но Тайки удержал меня.
— Не нужно за ней ходить. Побесится и придёт, — сказал он, пожав плечами.
— Не думаю, что она бесилась! — воскликнула я. — У Минако была самая настоящая истерика. А ты тоже хорош. Зачем было поступать с ней так жестоко?
— Ты плохо знаешь Минако, раз купилась на её спектакль, — усмехнулся Тайки. — Она виртуозно умеет давить на жалость окружающих, используя красные глаза, плачевный вид и прочий арсенал. Это её любимейший приём получать желаемое. Мы с братьями уже давно привыкли к подобным театральным исполнениям. Я говорил отцу, что сцена по ней плачет, так нет ведь, засунул её на менеджмент, в котором она ни черта не смыслит.
— Но она плакала… Я сама видела, — не сдавалась я.
— Минако не умеет плакать по-настоящему. А изобразить она может даже обморок с припадком, — усмехнулся Тайки. — Лицедейство у неё в крови. Никогда не обольщайся насчёт того, что касается Минако Айно.
Я взглянула на Сейю и Ятена. Те ничего не сказали против, но я заметила, как незаметно от всех остальных Сейя грустно посмотрел вслед убегающей девушке.
После завтрака братья отправились на репетицию, а я в библиотеку, где прозанималась несколько часов, работая над своей частью доклада для «Science and Research». И только когда буквы перед глазами стали расплываться, я решила, что на сегодня уже хватит. Тайки был всё ещё занят на репетиции и перед обедом, я решила зайти к Зою. Он не отвечал на мои звонки и сообщения всё утро, и я решила, что рыжий мог ещё спать, потому что хорошо знала — в выходные молодой человек любил понежиться в постели подольше. Я поднялась на третий этаж, прошла длинной вереницей коридоров и оказалась перед комнатой Зоя, вежливо постучав в дверь.