— Вот так, маленькая сучка… — прошептал он в мои губы, коварно улыбаясь, продолжая свои манипуляции рукой.
— Тайки, пожалуйста… — захныкала я, и две слезинки скатились из моих глаз.
Он тут же осушил их языком и его губы растянулись в хищном оскале.
— Какое личико… Тебе так идёт эта маска страдания. Я хочу, чтобы ты показала мне больше…
— Я не хочу…
Он убрал руку от моих бёдер и поднёс к моему лицу.
— Вот доказательство того, чего ты на самом деле хочешь, маленькая сучка. Ты можешь врать и невинно хлопать глазами, изображать муки и агонию, но твоё тело никогда не соврёт, — сказал он, демонстрируя влагу на своих пальцах. — Но не думай, что я хочу доставить удовольствие ТЕБЕ. Я собираюсь отыметь тебя так, что боль покажется тебе раем, а та маска страдания, которую ты сейчас демонстрируешь, навсегда приклеится к твоему лицу, маленькая ведьма.
— Зачем ты так со мной? Что я тебе сделала?
— У тебя еще наглости хватает спрашивать МЕНЯ? — его голос неожиданно стал злобным и холодным.
— Но я, правда, не…
— Хватит! — оборвал он меня на полуслове. — Ты получишь то, что заслужила и когда я с тобой закончу, навсегда усвоишь свой урок.
Он сардонически рассмеялся, а лиловые глаза загорелись странным фанатичным огнём, прожигая меня насквозь. Неприятные ледяные мурашки поползли вдоль позвоночника, скручиваясь жгутом серого страха в горле и животе. Тайки склонился надо мной вновь, отчего меня начало трясти, словно в лихорадке. Он улыбался, забавляясь моими страданиями и паникой. Его губы уже почти коснулись моих, как неожиданно вновь послышался треск веток и шуршание листьев.
— Я же сказал тебе, уйти! — с раздражением сказал Тайки, поднимая голову в сторону леса.
Его глаза потрясённо расширились, а губы слегка приоткрылись, как будто он только что увидел то, чего на самом деле не ожидал увидеть именно в эту минуту. Я почувствовала, как его хватка заметно ослабла и, воспользовавшись этим неожиданно представившимся шансом, ухитряюсь сбросить Тайки с себя.
В два прыжка я очутилась рядом с клёном, схватила свою одежду и уже хотела броситься прочь, как неожиданно сама застыла, словно соляной столб. Возле кустов боярышника, озираясь по сторонам и что-то неразборчиво бормоча, стояла Рей. Её белоснежное платье было испачкано в грязи, а в чёрных спутанных волосах застряли сухие веточки и листья.
— Рей! — от радости закричала я, набрасываясь на неё с объятиями.
Как же я была рада видеть её именно сейчас!
Она с недоумением посмотрела на меня, как будто увидела впервые в жизни и её губы растянулись в блаженной улыбке.