Когда после произнесённой Ятеном речи, молодой человек уселся на скамью рядом с Минако, она услышала, как за её спиной сплетничали две пожилые женщины.
— И что только может этот молокосос! Его дед был личностью, даже отец являлся видным политическим деятелем… А этот только на гитаре играть умеет, пить не просыхая и волочиться за каждой юбкой. Уж люди зря не скажут… Помяни мое слово, после смерти Металлии семейство Коу ничего хорошего не ждёт с таким то наследником!
— Ещё бы! Паршивая овца в стаде никогда не принесёт счастья!
Минако обернулась: две старухи под семьдесят сидели, наклонив головы друг к дружке, и посматривали в сторону Ятена с явным неодобрением. Они говорили достаточно громко и явно надеялись на то, чтобы Ятен услышал их. Но молодой человек никак не реагировал на их фырканье и продолжал сидеть прямой, как стрела, не сводя глаз с чёрного закрытого гроба, ещё более зловещего в тусклом свете свечей.
— Развернись и не обращай на них внимания, — прошептал Ятен на ухо Минако, когда та уже открыла рот, чтобы осадить сплетниц.
— Но то, что говорят эти старухи… гадко! — запротестовала Минако.
Ятен сжал её руку.
— Я знаю. Но они рассчитывают именно на то, чтобы их заметили.
Он посмотрел на неё, и Минако увидела, что в его зелёных глазах не было гнева, а только одна глубокая грусть. Обхватив за плечи, Ятен крепко прижал её к себе.
— Деньги и положение можно заработать, Мина. Возможно, первое время нам придётся трудно без финансовой поддержки деда, но он передал мне права на «Три Огня», тем самым оставив то, что я умею лучше всего. И хотя время не в силах оживить мертвецов… — его голос дрогнул, а пальцы впились в плечо Минако. Однако Ятен быстро пришел в себя. — Я уверен, что пока мы вместе… мы справимся со всеми трудностями…
Минако воспряла духом, почувствовав уверенность в его голосе. Внезапно она ощутила почти с болезненной остротой, как сильно любит Ятена. Любовь заставила её забыть все неприятности и несчастья, свалившиеся на семью Коу. Минако больше не замечала косые взгляды и злые перешёптывания. Когда Ятен говорил, что любит её, мир вокруг переставал существовать. Лицо Минако осветилось нежностью, и она улыбнулась молодому человеку.
— Я верю в тебя, — прошептала она.
Сидевшие рядом с ними Тайки и Сейя, казалось, ничего не слышали, продолжая смотреть на кафедру, за которой стоял один из родственников, выступавший с речью.
— Мир потерял… мы потеряли талантливого и необыкновенного человека. И теперь сердца наши разбиты… — звучали его слова, пронзая скорбную тишину храма.