— Входите, студент Вестер, — Редеус толкнул массивную дверь и впустил меня в кабинет. Там мне сразу понравилось! В моем вкусе — в комнате полумрак, несмотря на ясный день. Огромный стол из черного дерева придавал помещению солидности. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, заполненные фолиантами. А с потолка свисала массивная люстра, которую сразу же захотелось опустить кому-то на голову. Да я бы здесь жить остался!
— Присаживайтесь, — ректор занял место за столом и указал мне на стул. Кстати, стул оказался неожиданно низким для моего роста. Стоило присесть — и почувствовал себя нескладным подростком, у которого острые колени оказались где-то на уровне подбородка. Ощущение, конечно, преувеличенное, но недалекое от истины. Ректор все просчитал — кроме того, что властелину тьмы это нипочем.
— Студент Вестер, — Редеус принял такой серьезный вид, что захотелось рассмеяться ему в лицо, — вы прокляли профессора Кевлиса. Зачем?
Хороший вопрос. Зачем солнце светит? Зачем растет трава? Зачем дует ветер? Затем!
— Профессор Кевлис позволил себе удалить меня с лекции без какой-либо вины с моей стороны, — ничего, и не такие переговоры выигрывали.
— Как он аргументировал свое решение? — поинтересовался Редеус.
— Сказал, что у меня нет формы и учебников.
— Но вы действительно явились на занятия в повседневной одежде.
— Да, потому что форма, выданная мне кастеляншей, оказалась на три размера больше. А учебники я получить не мог, потому что староста факультета травников не соизволила пригласить меня на собрание первокурсников. Поэтому я не знаю расписания и не был в библиотеке. А форму и вовсе получил по счастливой случайности. Как считаете, ректор Редеус, после такого я имел право проклясть профессора Кевлиса?
— Нет, — припечатал ректор.
— Позволю себе с вами не согласиться, — я входил во вкус словесной игры. — Понимаете ли, в моем представлении академия — это место, где студентов не только учат, но и прививают любовь к знаниям. Какая может быть любовь, если ко мне отнеслись как к пустому месту? А я не хочу чувствовать себя пустым местом, господин ректор. Я принадлежу древней и уважаемой семье. Значит, если кто-то из профессоров и студентов и дальше будет меня унижать, клянусь, нарывами они не отделаются.
Редеус схватился за голову. А что? От меня у кого угодно голова разболится. Даже покойный отец не мог выносить меня дольше четверти часа, а братья — и того меньше.
— Вы слишком много себе позволяете, — Редеус, похоже, решил поджечь меня взглядом. — Здесь вы студент и будете жить по правилам академии.