– Фолькоф, ты бы не злил их, – зашептал Скарафаджо.
Но кавалер его не слушал:
– Я спросил, с кем вы собрались воевать?– Орал он.
Солдаты молчали. Глядели с ненавистью. Продолжали готовиться.
– Капитан Пруфф, подойдите сюда, немедленно,– крикнул Волков.
– Я не подойду к вам, кавалер, Фолькоф,– в ответ прокричал Пруфф.– Вы бесчестный человек, я буду со своими людьми.
Наконец аркебузы были заряжены, арбалеты натянуты, Пруфф и его люди пошли к Волкову и встали в пяти шагах готовые драться.
– Ну, – спросил кавалер,– что вам нужно?
– Нам нужны наши трофеи, мы не пойдём на цитадель, мы хотим забрать всё, что нам причитается и уйти.– Сказал капитан.
– Вам придётся меня убить,– сказал Волков,– это не ваши трофеи.
Солдаты негодующе загудели, а сержант Карл крикнул:
– Убьём, раз придётся. Это наши трофеи и мы их вам не отдадим, ваша здесь только четвёртая часть.
– А людей моих тоже убьёте?– с вызовом спросил кавалер.
– Коли встанут, на пути убьём,– продолжал сержант.
– А куда потом пойдёте, а, болваны? В Ланн? Или к еретикам подадитесь? Или в Вильбург? Вы ведь собираетесь убить, божьего рыцаря, который пришёл сюда по велению епископа Вильбурга, и с благословения архиепископа Ланна. Вам придётся нас всех убивать, и монахов обоих тоже. Иначе выдадут они вас. И вас,– он указал на капитана,– вас Пруфф спросят, обязательно спросят: а где люди, что были с вами в городе? Что вы скажите? Что померли от язвы или еретики всех порезали? А потом спросят сержанта вашего вшивого, а потом ещё одного из вас и кто ни будь да проговориться. Нет в Ланн вам нельзя, и в Вильбург вам не следует идти. Куда пойдёте, а? Да вас уже ротмистр на выходе из города спросит, куда я делся? Что вы ему скажите, или его вы тоже собираетесь убить? Или вы думаете, что проскочите мимо него с подводами гружёными железом и пушками, и лошадьми? Нет, вам только на тот берег уходить, на север, к еретикам. Но прежде,– он забрал арбалет у Ёгана,– вам нужно убить меня. А я не буду стоять, сложа руки, когда меня убивают, и клянусь Господом, что убью вас столько, сколько только смогу.
Он глядел на них держа в руках арбалет, они глядели на него, тоже держали взведённые арбалеты в руках, на правых руках аркебузеров дымились фитили, алебардщики готовы были начать работать своим страшным оружием, но былой решимости у них у же не было. Они все его ненавидели, и не мудрено, он стоял между ними и их трофеями. Он собирался кинуть их в кровавую кашу, вместо того, что бы пойти домой и поделить эти огромные богатства. И валятся дома на лавке с женой и детишками, или под лавкой в трактире с пьяными девками. Им хватило бы денег на год, два или даже три года безбедной жизни с жареной свининой пивом и мёдом к завтраку. Но между свининой с пивом и ими стоял этот непреклонный человек, поганый, церковный рыцаришка, бывший солдафон, как и они, шваль безродная которую нужно прикончить прямо здесь, и сейчас.