Волкову слова попа страшно не понравились, он подумал, что неплохо бы ещё раз врезать ему плетью, но не стал, спросил только:
– А куда ты идёшь?
– С вами господин, приход мне уже вряд ли дадут, приор на меня, наверное, зол за то, что я не погубил вас, а проповедовать на базаре за подаяния не хочу. Вот и подумал, что вам я буду полезен.
– Платить я тебе не собираюсь, – холодно сказал кавалер.
– Ну, так за хлеб буду служить вам, – спокойно отвечал монах, – наше дело монашеское.
Это говорил человек в бархатной одежде и сжимавший в руке чётки из драгоценного красного корала.
Брюнхвальд слушавший их разговор засмеялся и сказал:
– Вот пройдоха.
Монаху кавалер ничего не ответил, он понимал, что этот поп может быть полезен, и уже был полезен, но всё-таки он не доверял ему. А Брюнхвальду он сказал:
– Поедемте направо, ротмистр, покажу вам свои угодья.
Колодец был вырыт, вода в нём была, мастерские стояли, но пороха в бочках не было, и горн был холоден. Только что счастливый Волков на глазах потемнел, наливаясь злостью.
Сыч спрыгнул с лошади, осмотрел всё вокруг, и в кузне, за корзинами с углём, нашёл кузнеца Якова Рудермаера. Тот был явно не в себе. Вид у него был плохой.
– Что с ним? Болен? – Спросил кавалер.
– Да пьян он, – сказал Брюнхвальд.
Сыч понюхал кузнеца и подтвердил:
– Точно пьян, экселенц.
Волков стал ещё черные, на руке что плеть сжимала, побелели костяшки.
– Второй где? Где аптекарь?
– Не знаю, – сипло отвечал кузнец, – уже неделю его не видал.
Волков чуть тронул коня, подъехал ближе, склонился и тоном, от которого у кузнеца чуть ноги не подкосились, спросил:
– А мушкеты мои где?
– Нету, – выдавил Яков Рудермаер.
– Нету? Почему их нет, должны уже быть, хоть один да должен.
– Ствол не идёт, – заговорил кузнец, вытирая пот с лица, хотя на улице было совсем не жарко, – кую правильно, начинаю точить, он гнётся, а если закаляю, то лопается, трещинами идёт.
– А как же ты тот мушкет сделал?
Кузнец молчал, его чуть потряхивало.
– А, так ты его украл у кого-то, – догадался Волков, – ты вор!
Его рука машинально легла на эфес меча, хотя он и не думал об этом.
– Господин, не нужно, – перепугался Ёган. – Не рубите его!
– Кавалер, нет нужды марать меч, – сказал Брюнхвальд, тоже встревоженный. – Пусть им палач займется, если он вор.
Волков выпрямился, глубоко вздохнул носом, чуть подождал, но руку с меча убрал. И сказал, указывая рукой:
– Ротмистр, вон место, ставьте барак там. Прямо к стене.
– Места совсем немного, – отвечал Брюнхвальд.– Будет тесно.
– Ставьте два этажа, тесно не будет. У вас хватит денег на материалы? Если нужны – скажите.