– Повесить бы тебя надо, мошенник, за такое вино.
– Другого нет, господин, только это да ещё дьярский токий есть.– Сконфуженно улыбался тот.
– Неси токий, а эти помои отнеси.
В письме он первым делом поблагодарил епископа за рыцарское достоинство, а потом рассказал, что добрые люди, узнав о задании, отказались с ним идти. И спрашивал епископа, если он Волков увеличит награду из своих средств, компенсирует ли ему затраты епископ.
Когда он уже почти закончил письмо, к нему подсела Агнес, сначала сидела молча, косила глазом, ёрзала от нетерпения, а потом придвинулась поближе и зашептала почти в ухо:
– А к Брунхильде сегодня Сыч приходил, уговаривал. А она ему не дала, сказал, что за десять крейцеров боле никому давать не будет.
А Сыч, позлился, да ушёл. А потом мы с монахом сидели грамоту учили, а она у бабы просила корыто воды, та принесла, а она села на кровати ноги мыть. Сидела мыла да подол задирала так, что ляжки было видать, а монах на ляжки косился, а она видела то, а ляжки не прятала, ещё и песни стала петь. Шалава она. Монах от того молиться ушёл. А она смеялась ему. А Ёган ночью ходил на кухню, жрал там, и бабу кухарку тискал, а она замужняя. Просто муж у неё беспутный. А ещё Брунхильда с пекарем сговорилась ночью встретится, а меня подбивала у вас денег просить.
– На что ещё ей деньги понадобились?
– На рубахи батистовые, мы в купальне были, там у всех рубахи из батиста, мы уже нашли, где они продаются, стоят одиннадцать крейцеров, нам такие надобны.
– Сдурели, что ли? – Сурово спросил кавалер.– Вы может, где и золотое шитьё увидите. Так, что мне его вам покупать?
– Не купите, значит?– Уточнила девочка.
– Нет,– закончил разговор кавалер.
– Ладно,– многообещающе сказала девочка и пошла в покои.
А Волков стал заканчивать письмо к епископу. Не успел он его закончить, как увидал на лестнице Брунхильду и Агнес. Они бодро направлялись к нему. Брунхильда остановилась в двух шагах от него, руки в боки. Она чуть поправилась за последнее время, грудь потяжелела, из платья наружу лезла. Волосы светлые вьются локонами.
Красавица, да и только. Заговорила зло:
– И что, не дадите денег на батистовые рубашки?
– Зачем они вам?– Спросил Волков.
– А затем,– она даже не нашлась сначала, что ответить,– затем… а вдруг жених ко мне придёт.
– Так он точно придёт не рубаху твою разглядывать.
– А почём вы знаете, может и рубаху,– не сдавалась Хильда.
– Ну, такого ты в шею гони, от такого толоку не будет.– Заверил кавалер.
– Да?– Девушку аж выворачивало от раздражения.
– Да.– Кавалер был абсолютно спокоен и улыбался даже.