– Когда интересно уже ты начнёшь мечом пугать, так и будешь у меня за спиной прятаться, ты вроде хотел воинское ремесло освоить?– Спросил кавалер слугу.
– Так времени нету. Вы ж мне продуху не даёте. Всё работа и работа. Вечером с ног валюсь.
– Не врал бы ты, не так уж ты и занят. По полдня валяешься на тюфяках да ошиваешься на кухне. С чего ты вечером валишься, я не знаю.
Так кавалер и Ёгна болтали, стояли и ждали пока пройдут все их люди мимо страшной телеги и странных людей. Кавалер меч в ножны так и не вложил пока последний его солдат не прошёл на север.
Они свернули на Мясные ряды, и уже вскоре почувствовали запах воды, гниющей воды. Пока ехали, глядели по сторонам, почти никто не разговаривал. Дома вокруг были большие, ворота крепкие, вывески везде: мясники, колбасники, мыловары, сыровары. Кое-где ворота, двери и ставни закрыты. А где то всё нараспашку. Чумной доктор Утти видимо здесь прибрался, чёрные смрадные пятна на мостовой был, а трупов уже не было. Вернее был один. Это была худая женщина, лежала на перекрёстке, у края мостовой. Лежала видимо недавно, разлагаться ещё не начала, но на шее у неё, словно от рук душителя, синяки, посреди синяков белёсый от гноя нарыв, величиной с крупную сливу. Пальцы женщины словно сгорели до углей, были черны и скрючены, словно пыталась она ими разодрать кому то лицо. Люди Волкова были опытные, и смерть видевшие и зачумлённых, прошли бы мимо, и не взглянули бы на труп лишнего раза, но рядом с трупом сидела девочка, лет семи и было ей не хорошо, видимо у неё жар, и она кашляла она всё время. Сидела на проходящих мимо солдат даже не взглянула. Глядела вниз, на мостовую, находила там какие-то крошки, отправляла их в рот. Ёган достал из сумки краюху, кинул ей почти под руки, хлеб упал, и только тут девочка подняла голову, глянула на солдат. И солдаты как в оцепенении, проходили мимо и все до единого, молча глядели на неё. Глядели в её пустые, белёсые, мёртвые глаза. Даже Волкову стало не по себе от вида этих глаз, он и сам как зачарованный смотрел бы в них, да не мог. Он видел, что эта девочка вселяет в людей его ужас, и он заорал, что бы все слышали:
– Чего рты разинули? Прибавили шагу, давай быстрее. А то собьётесь в отару сейчас как бараны. Нечего таращится на неё, слепая она, бельма у неё в глазах. Слепых что ли не видали?
Люди пошли веселее, просто слепая девочка, зачумлённая, хорошо, что кавалер всё объяснил. И только те, что шли последними, да возницы телег, да Роха и монахи, увидели как слепая девочка, с белёсыми глазами протянула руку и подняла с земли краюшку хлеба. Подержала её и отбросила как ненужную. И стала смотреть вслед уходящему отряду.