— Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.
Че-го?!
Что ты сейчас сказал, ящерица безхвостая?!
Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво-расслабленно глядя на Гроу.
— Это все, что ты хотел сказать?
— Все, — на меня принципиально не смотрели, как если бы на моем месте маячило пустое пятно. — Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.
— Дошло, — сообщил Рихт.
А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.
— Обжиматься, — Рихт сделал акцент на это слово, — будем только в номере.
У Гроу вытянулся зрачок, и вопреки всякой логике я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетело за дверь. Странно, что не сквозь, потому что на первый взгляд он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.
— Э… а вы что, правда обжимаетесь, что ли? — донесся из-за спины совершенно очешуевший голос Ленарда. — Или у вас уже роман?
— Не твоего ума дело, — Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. — Танни, на пару слов.
Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.
— Никогда больше так не делай! — прорычал он.
Глаза его сверкнули так, что в них едва не вспыхнули отголоски алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.
— Так — это как?
— Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.
Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!
— Между прочим, это не я полезла с обнимашками, — сложила руки на груди. — Так что все претензии к себе.
— Я не лез с обнимашками, — процедил Рихт. — Я действительно тебя обнимал, Танни.
— Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?
— Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…
Я приподняла бровь.
— Драконова задница! Танни!
— Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.
— Почему ты все время защищаешься?
— Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!