Проснулась от того, что кто-то щекотал мне щеки. Открыла глаза и увидела перед собой мордашку любимого крыса. Роки сидел у меня на груди и своими усиками задевал лицо, будил. Не часто он это делал, а тут, видимо, соскучился по ласке и моему утреннему ворчанию:
— Роки, глупыш! Ну и зачем ты меня будишь? — прошептала я, потягиваясь и почесывая его за ушком.
— Наверное, за тем, что уже давно утро, — услышала я насмешливый голос Луи.
Он возлежал на подушках, в белой просторной рубахе, словно обычный мужчина, а не принц, потомок Клермонов, — Доброе утро, любовь моя!
— Доброе, — потянулась я еще раз, ощущая приятную утреннюю истому, — Вы сами-то давно проснулись, сударь?
— Нет, недавно и с удовольствием наблюдаю, как трогательно ваш малыш относится к своей хозяйке. Видели бы вы, сколько препятствий ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться рядом с вами.
«Как и мне», — подумала, оглянувшись на мужа.
Мы поцеловались, а потом… потом — так сложно было оторваться друг от друга, когда в дверь предупредительно постучали. Я юркнула под одеяло, а Луи, посмеиваясь надо мной, громко выкрикнул:
— Войдите!
— Господин граф…
— Реми? Какого черта ты прерываешь мой утренний сон?! — притворно возмутился мой супруг, — Неужели ты не знаешь, как это опасно — неожиданно будить человека?
— Сударь, но мне показалось, что вы уже не спите.
— Показалось?
— Да, я проходил мимо вашей опочивальни, и мне послышался смех.
— Смех? Ты слышал мой смех?
— Нет, не ваш, а госпожи графини… и я подумал, что могу навестить вас и справиться о самочувствии госпожи Катрин.
— Вы полагаете, что она здесь?
— Да, полагаю, сударь.
— И вы не ошибаетесь, дорогой Реми, — выдал Луи, открывая меня доктору, — Что же приступайте к своим обязанностям, а мне, пожалуй, пора вставать. Вы не подскажете, который час?
— Без четверти девять, сударь.
— Действительно, пора вставать, — потянулся граф. — Арвиль!
— Да, сударь!
— Принеси воды, да распорядись насчет завтрака.
— Слушаюсь, — скрылся паж со скоростью ветра.
Ле Одуэн склонился надо мной, рассматривая рану. Довольная ухмылка на его лице говорила о том, что дела совсем даже неплохи. Закончив перевязку, он подтвердил мою догадку:
— Все очень даже хорошо, сударыня. Через несколько дней, я думаю, вы забудете о том, с какой стороны у вас была эта царапина.
— Очень хочется в это верить, сударь, — улыбнулась доктору, поднимаясь с его помощью с постели.
— Реми, позавтракаешь с нами?
— Благодарю вас за заботу, сударь. Но я уже ел, да и не хотелось бы стеснять вас своим присутствием.
— О чем ты, друг мой?