Немногословно попрощавшись с драконом, мы с Лиссой одновременно шагнули в кромешную темноту, оставив его снаружи. Что-то мне говорило, что этот упертый индивид так и простоит тут всю ночь, и от этого на сердце становилось намного теплее.
Темнота показалась мне знакомой. Вполне такая живая и осязаемая. Через пару шагов она схлынула, открыв нам со спутницей широкий длинный коридор, вымощенный плитками из гладкого черного камня с голубоватыми прожилками.
«Пошли, что ли? — В голове внезапно прорезался голос Лиссы. — Пора».
«Лисса, ты хорошо подумала? — в сотый раз спросил я ее, надеясь на отказ. — Я не хочу терять тебя. Давай мы обычного элементаля вместо… Ай! — Мощный хвост уже привычно хлестнул меня по многострадальной пятой точке. — Да понял я, понял! Пошли!»
Пушистый нос недовольно сморщился, лиса громко фыркнула, высказывая мне свое фи. Тем временем коридор закончился просторным круглым залом. Высокий потолок, поддерживаемый стройными колоннами, все тот же гладкий пол, алтарь. А вот на нем, пожалуй, стоит остановиться поподробнее. Внушительного размера полукруглый чашеобразный камень, покрытый по кайме широкой лентой загадочных письмен, стоял прямо посредине зала. От него во все стороны расходилось мягкое сумеречное свечение и тепло. Шероховатая неровная поверхность внушала мне довольно неоптимистичные мысли о том, что про удобство ложа на сегодня можно позабыть. Ладно, чего тянуть змею за хвост — пора начинать.
Сделал надрез на правой руке кинжалом, предусмотрительно захваченным с собой, и выжидающе поглядел на лису. Та, в свою очередь, небрежно тяпнула себя за лапу. Показалась кровь. Одновременно мы поднесли свои дары Черному Гозару, смешивая их в специальном углублении в центре алтаря. Как-то так. Теперь осталось только улечься поудобнее и заснуть.
Уже лежа на неудобном шероховатом камне, я с облегчением подумал, что мне невообразимо повезло, что мой зверь — умница-лисичка, а не дикий ледяной ирбис. Судя по воспоминаниям прежнего Ингмара, ему пришлось пережить ту еще ночку, даже если учесть тот факт, что животное было одурманено специальным зельем и фактически не могло двигаться. Зато орало — любо-дорого, дай бог каждому такие легкие. А еще оно ощутимо проморозило камень. Так что наутро бедняга так закоченел, что руки пришлось с кожей отдирать. Брр!
За такими мыслями я не заметил, как мягкие объятия сна обволокли разум. И где это я? Нескончаемый белый зал без крыши, с толстыми хрустальными колоннами. Ни конца ни края не видно. Надо мной с медлительной вальяжностью проплывают облака. О! Знакомые все лица!