Ситуация грозила выйти из-под контроля, если стены были не звуконепроницаемыми. Ксения, не раздумывая ни секунды, бросилась к Изону и со всей силы ударила его по щеке. Все замерли, включая виновника происшествия.
— А теперь давайте все успокоимся, — девушка взяла полотенце, намочила его под краном и приложила к щеке пострадавшего, — прости, Изон, но я не знаю другого способа привести в чувства человека на грани истерики.
— Я не человек, — как-то машинально проговорил мужчина, — но ты права, это отличный способ поставить мозги на место, — он попытался улыбнуться.
— Ты серьёзно говорил о медосмотрах? — Вмешался в разговор Данко.
— Мне жаль, — начал было оправдываться Изон, но глава лагеря ренегатов не стал слушать и вышел в коридор.
Ксения бросилась следом за своим мужчиной, слыша за спиной весьма нелестные высказывания, она прекрасно понимала, к кому были обращены бранные слова и грубые выражения.
Во всех мирах мужчины одинаковые! Даже если ты три тысячи раз прав, нет никаких гарантий, что твою правоту признают окружающие. Ксения успокаивала себя тем, что старается для общего дела. Она битый час пилила своего мужчину, который упорно отказывался идти на примирение с Изоном. Вся операция была под угрозой срыва из-за того, что упёртый Данко велел всем ЧИРам вернуться немедленно в лагерь. Он словно тигр в клетке метался от дивана до окна и обратно, даже не глядя в сторону Ксю. Его кулаки были сжаты так сильно, что побелели костяшки пальцев. В этот момент было страшно спорить с ним, но выбора не было, на кону был возможно единственный шанс связаться с домом.
— Ну какими словами мне объяснить тебе, что это не важно, — Ксю уже и плакала, и умоляла, и угрожала, — я же избежала медосмотра, со мной всё в порядке. А узнать тайну этого здания без твоего друга мы не сможем.
— Он мне не друг, — настаивал на своём командир лагеря, — и это только вопрос времени, когда бы ты пришла на медосмотр. Изон знал, что люди умирают после этих процедур и ничего не делал!
— Он считал, что это для лекарства всего населения, — из последних сил отстаивала свою позицию девушка, — его можно оправдать.
— Мы возвращаемся сейчас же, — прервал дальнейшие споры Данко, — сами разберёмся, как передать твоим родным вести.
Без стука в комнату вошёл виновник скандала, он медленно прошёл вдоль стены и опустился на стул возле окна. Солнце уже садилось, отбрасывая на его лицо неровные тени. Казалось, что он постарел на несколько лет, черты лица заострились, губы сжались в тонкую полоску. Он первым прервал воцарившееся молчание: