– Г… G16… G16…
– Какое у Абдоллы-хана кодовое имя?
– Иваныч.
– А у его контролирующего? – Армстронг позаботился о том, чтобы не волновать беспомощного человека, напоминая ему, что он предает своего отца.
– Али… Али Хой…
– Кто были связные Броднина?
– Я… я не… я не пом… не помню…
– Помогите ему вспомнить!
– Ненадопрошуууу… о Боже… о Божееее… погодите… дайте подумать… я не могу вспомнить… это был… это был… погодите… он говорил мне… там были… там было трое… что-то как бы словно… как бы один из них был цветом… был… погодите… да… Грэй, да, именно так… и другой был… другой был Брод или как-то так… Брод как-то еще… думаю… там «у», это был Джулиан Брод, как-то так…
– Кто еще? – спросил Армстронг, скрыв свой шок. – Кто третий?
– Я… я не пом… неееет погодитеее дайте мнееее… был был еще другой… говорил мне там было мне про… про четверых… один… один… был… Тэд… Эвер… Эвер как-то… Эверли и другой был… если… я… пожалуйста… если я подумаю… дайте мне подумать… это был… это был Питер… нет, Перси… Перси Смедли… да, Смедли Тайллер или Смидли… – (Кровь отхлынула от лица Армстронга.) – …это было… это было… это все… что он говорил мне…
– Расскажите, что вам известно о Роджере Кроссе!
Ответа не последовало.
Через прозрачное с их стороны зеркало они видели человека, корчившегося на операционном столе, выгибаясь под проводами, которые накачивали его болью, и, пополам со стонами, снова потекли слова:
– Он он… хватииитненадоооуууу… он был руко… руководителем… нет, помощником руководителя Эм-ай-шесть и почти нашим главным английским тайным агентом два… двадцать лет или больше для нас и… Броднин Брод… мой отец узнал… узнал… что он был двойным… тройным агентом, и приказал его по секции 16/а… Кросс обманывал нас годами… обманывал нас…
– Кто выдал Броднину Кросса?
– Янезнаю… клянусьнезнаю… я не могу знать все… всего… только что было в его личном деле и что он мне сам рассказывал…
– Кто был контролирующим Роджера Кросса?
– Я не знаю, не знаю, откуда я мог бы знать, я только знаю, что прочел тайком в личном деле моего отца в его лич… вы должны мне верить… мнееееааааааа!..
– Расскажи все, что было в досье, – сказал Хашеми, теперь так же живо заинтересованный, как и Армстронг.
Они слушали, отсеивая слова от воплей. Иногда это была почти бессмысленная смесь русского и фарси, а Ракоци продолжал выдавать имена, явки, псевдонимы, звания, отвечая на их вопросы, его память подстегивалась новыми ярусами боли, пока он не излился весь, не начал повторяться, сам путаясь в своих словах и мыслях и потеряв всякую ценность.
– …Пах… муд… Пах… муди…