Он уселся на край стола и поднес трубку к зажигалке, которую держал его собеседник.
— Смотрите-ка, да вы левша.
— Я? Но… Да нет, это случайно. Не могу даже объяснить, почему я взял зажигалку левой рукой.
— Закройте, пожалуйста, окно. Это будет очень любезно с вашей стороны.
Мегрэ не сводил с него глаз и заметил, что Сент-Илэр на мгновение замешкался и с явным трудом повернул правой рукой оконную задвижку.
— Откройте окно!
— Но вы же сами только что просили…
И Тибюрс де Сент-Илэр улыбнулся, словно хотел сказать: «Ну что ж, я в вашем распоряжении. Не понимаю, однако».
Но Мегрэ не улыбался. Вглядевшись внимательнее, можно было заметить на его лице выражение скуки.
Жесты у него были резкие, тон — ворчливый. Он нервно расхаживал по комнате, без надобности переставлял с места на место попавшиеся под руку предметы.
— Коль скоро вас так увлекает следствие, беру вас в сотрудники. А это означает, что я не стану с вами церемониться и буду обращаться, как с одним из своих инспекторов. Итак, позовите хозяина.
Сент-Илэр послушно открыл дверь и крикнул:
— Тардивон! Эй, Тардивон!
Когда хозяин гостиницы вошел в комнату, Мегрэ сидел на подоконнике, устремив взгляд в пол.
— Один вопрос, господин Тардивон. Галле был левшой? Попытайтесь вспомнить.
— Я не обращал внимания. Правда… А разве левша обычно подает левую руку?
— Разумеется.
— Тогда он не был левшой. Я заметил бы: клиенты часто подают мне руку, здороваясь или прощаясь.
— Может быть, вы спросите у служанок? Вдруг они обратили внимание…
Когда Тардивон вышел, Сент-Илэр спросил:
— Почему вы придаете этому такое значение?
Но комиссар, не ответив, выглянул в коридор и крикнул вслед хозяину гостиницы:
— Заодно вызовите к телефону господина Падайана, инспектора по косвенным налогам в Невере.
Он вернулся в комнату и, не глядя на Сент-Илэра, какое-то время топтался вокруг разложенной на полу одежды.
— А теперь за работу! Так… Допустим, Эмиль Галле не был левшой. Сейчас посмотрим, может ли нам пригодиться эта деталь. Или лучше… Вот, возьмите нож. Этим ножом действовал убийца… Нет! Дайте его мне, ведь вы опять берете левой рукой. Допустим, на меня напали и я должен защищаться… А я левша, не забудьте. Само собой разумеется, я держу нож левой рукой. Подойдите сюда. Я нападаю на вас. Вы сильнее меня. Хватаете меня за запястье… Хватайте! Хорошо! Конечно, вы будете держать руку, в которой зажато оружие. Довольно… Теперь взгляните на этот снимок. Его сделали сотрудники отдела идентификации. У Эмиля Галле синяки именно на левом запястье. Что такое, Тардивон? Уже дали Невер? Нет?.. Служанки подтверждают, что Галле не был левшой? Спасибо, можете идти. Строго между нами, господин Сент-Илэр. Как вы можете объяснить этот факт? Галле не был левшой, а все-таки держал оружие в левой руке? Осмотр места происшествия доказывает: в правой у него ничего не было. Тут напрашивается только один вывод. Смотрите. Я хочу вонзить клинок себе в сердце. Что я делаю? Внимательно следите за моими движениями — я беру рукоятку левой рукой. Эта рука должна мне помочь направить нож в нужную точку. Правая рука у меня сильнее. Я пользуюсь ею, чтобы сдавить левую. Смотрите, вот это движение. Я держу свое левое запястье пальцами правой руки. Сжимаю его очень сильно, я возбужден, меня мучит нестерпимая боль. Таким образом, синяки остаются от моего собственного прикосновения.