И вот царевне для нового полка требуется сотен пять качественных мушкетов. Пушкарь встретился с человеком, который наверняка сумеет сделать их. Остаётся сообразить, как дать частному лицу доступ к недрам, на которые царская казна нынче усиленно накладывает лапы. Приёмы наши производственные и оснастку мы Демидову передадим, ничего не требуя взамен, потому что выгоду получим от возможности покупать железо и чугун. Только это нужно хорошенько обговорить заранее. Интересно, позволительно ли будет убедить правительство принять на себя некоторые обязательства разрешительного характера? В прошлом варианте истории, как я теперь понимаю, именно Демидову Пётр велел плавить чугун на Урале.
Опять же этот нынешний Демидов! А он, случайно, не крепостной? С подобного рода обстоятельствами в эти времена можно крепко вхрясть. Это ведь всё не так, как было в известной мне истории, а лет на десять раньше. Хотя и история мне ведома только отдельными кусочками – я ею интересовался как-то ближе к разного рода коллизиям или интересностям примечательным. А имена и даты в моей бестолковке неважно держатся.
* * *
— Ох, и большая же у тебя печь, Никита Демидович! — царевна опасливо покосилась на пышущий жаром каменный "термитник", вокруг которого сновали чумазые работники. — Так что? Пришло время выпуск делать?
— Как есть пришло, самодержица, — кивнул крепкий бородатый мужик с чуть наметившейся залысиной, малозаметной из-за надвинутой чуть не до самых бровей войлочной шапки. То есть, совсем незаметной, но я видела, когда он эту шапку снял и отвешивал самый настоящий земной поклон.
— По имени обращайся, — не вовремя вылез с замечанием Пушкарь. — Она же не обращается к тебе по должности, а со всем уважением называет. Вот и ты учтивость прояви.
Софь Севна! — переключился он на регентшу. — Отгони прочь пушистых фрейлин, а то на них от жара волоски мехов драгоценных спиральками скрутятся. Воротник выше носа, поля шапки на брови, и глаза сим стёклышком заслони, — покосился на нас с Софи и снова повернулся к Демидову. — Мы готовы, Демидыч. Дальше тебе распоряжаться, — между тем фрейлины-боярышни послушно отошли подальше, оставив на месте только троих упакованных в плотную мешковину зрителей – нас с царевной и Пушкаря.
Ну там дальше было пробивание летка, выпуск расплавленных шлака и металла – я такое видывал и на чусовском металлургическом, и на Таганрогском трубном. На трубном ещё и непрерывную разливку стали смотрел – мартеновской стали. А на чусовском – чугуна. Нет, я там, хоть и был по работе, но к основному процессу относительство имел только в качестве экскурсанта. Однако, красота горячего металла не оставила ни мой разум, ни софочкино сердечко равнодушными. Впервые моя реципиентка наблюдала похожую картину в Вулвиче, когда отливали якорь для флейта. А вот Софье Алексеевне подобное зрелище внове. Между прочим, кое-кому от подобного вида неслабо вставляет. Опять же жар огромной массы буквально пылающего металла – то самое излучение, которое является одним из основных способов теплопередачи. Огненные брызги, всполохи, деловитое роение работников – зрелище получилось необычным.