— Дома при муже ты боярыня, а дочь твоя – боярышня. Здесь же, на службе – боярин. Велю называть тебя боярин-мэм. А то для нас, баб служилых, иных слов пока не придумали. Садись сюда, чай пить будем и посланников калмыцких дожидаться.
От себя отмечу, что присутствующие одеты в платье европейского покроя, за исключением двух рынд с топориками, несущих караул у двери. Мужчины тут тоже есть – сидят на лавках, но чая им не подали.
— А почему калмыки? — любопытствует Софи.
— Грамотка твоя про надобность в союзе с джунгарами ко мне попала. А те далёкие джунгары и наши ближние соседи калмыки одного племени, языка и обычаев. Ойратами зовутся. Так мы с этими калмыками договориться попробуем о посредничестве в переговорах. Расскажи нам, Фёдор Борисович, про то, как переговоры ранее проводились?
— Предлагали мы им вступить под руку государя нашего, чтобы они нам дань платили, а мы бы их от супостатов защищали. Не хотят, — встав с лавки развёл руками один из присутствующих.
— С чего бы им у нас защиты просить, когда это от них нынче вся Степь Великая отбивается, — удивился я голосом моей хозяюшки. — Союз надо предлагать как между равными. Про мир и торг. С кочевников кроме лошадей, скота и шерсти взять нечего, а им от нас железные изделия потребны. Так сейчас мы их быстро переторгуем – металлы всяко дороже валяных кошм. И есть они у нас – сама же знаешь, сколь изрядно Григорий Дмитриевич чугуна выплавляет. А уж передуть его в воздушно-конверторную сталь и раскатать на полосы невелик труд. Дальше уже кузнецы с городских посадов накуют клинков и наконечников, шлемов или кольчуг – Степь-то Великая пока по-старинке воюет. Хотя можем им и огнебойных ружей выделить из старых. Опять же котлов и иной утвари из чугуна отольём. Слыхала я, будто джунгары ясак казанами берут – значит есть у них недостаток в подобном.
— Погоди! — придержала меня царевна. — Сама-то ты для себя всё из мартеновской стали делаешь. Почему тут иную хочешь применить?
— Сомнительна для меня эта конверторная сталь – что-то с ней должно быть не так. Мы же её на крестьянский инвентарь пускаем. Туда, где особая прочность не нужна. Хотя, с виду конверторная и не хуже мартеновской, но какой-то на душе осадочек от неё. Боюсь, что испортится. Не ведаю отчего и когда, — пожал я Софочкиными плечами.
— Но джунгарам и такая сойдёт? — хмыкнула царевна.
— Так всё равно стопчут их, — кивнул я. — Все кочевые империи недолговечны, потому что живут с добычи. А на любого сильного найдётся или более сильный, или более хитрый. Крепко держатся те, у кого население работой богатеет.