* * *
Софочке мои переживания по барабану. Ей мачту подавай. И, поскольку постоянно находится в курсе моих терзаний, действует решительно и напористо:
— Мам! А где тут поблизости можно построить мачту для папиного флейта?
Маменька в курсе и укрепления трюма, после которого перестала открываться течь, и истории создания якоря и цепи к нему, а уж тушёнку она и сама готовила, и пробовала, так что к неожиданным вопросам дочери относится просто чудо, как внимательно.
— Бетти! Вели седлать по-мужски. И Мэри возьмём с собой на прогулку до Ипсвича, — как раз завершается господский завтрак, так что все задействованные лица в сборе. И мы этим утром опять не попадаем в кузницу. А потом будут уроки, которые мне вести.
— Да, Бетти! Если мы не успеем вернуться к началу занятий в школе, передай Чарли, чтобы занял мальчиков изготовлением якорной цепи, — вот так! Хозяйка – дама предусмотрительная. Хотя, какая дама? Ей ещё несколько лет до тридцатника – совсем соплячка.
"Вот только так про маму не думай", — буквально топает мне прямо по мозгам Сонька.
"Ладно-ладно, молчу-молчу".
* * *
Мигом домчались до городка, пролетели вдоль берега, миновали место, где русло расширяется в эстуарий, и перед нами раскинулся залив, на берегах которого строили несколько разнокалиберных судёнышек. Вроде как верфь, но мелкотравчатая. Тут и пара домишек, и сараи, и навесы. Кузница позвякивает неподалеку – типа промзоны.
Лошадок привязали к заборчику. Мы с Мэри сначала спешились, а маменька прямо из седла перекинула поводья через голову кобылы, перегнулась немного, да и оформила узел вокруг перекладины.
Я скорее под навес. Думал, тут доски сложены. Ан нет – брёвна. А распускают их на доски продольной пилой, которую дёргают с одной стороны вверх, а с другой вниз, как в каком-то старинном фильме про Петра Первого. Пила эта длинная, толстая, зубастая, пропил ведёт такой ширины, что, наверное, сонькин мизинец войдёт.
А тут и корабельный мастер подкатил, представился, поинтересовался, чем может быть полезен. Маменька тоже отрекомендовалась и нас с Мэри назвала. Попросила показать всё тут и на вопросы ответить.
Оказалось это место доком, где корабли строят с незапамятных времён. При отливе тут уровень воды снижается футов на двадцать, отчего обнажается дно по краям залива. Проход сюда из Оруэлла узкий. К тому же давным давно его снабдили воротами, которые перекрывают, чтобы обнажившееся дно не затопило. Тут и строят суда, которые потом, уже готовые, сами всплывают, когда воду в док снова запустят. А вот осушить весь залив немыслимо – он для этого чересчур велик. Отсюда и ограничение по глубине. Для старинных-то кораблей и этого было достаточно, зато нынче, когда строят громадины футов по двести в длину, природные достоинства этого сооружения значения не имеют. Даже наоборот – большое судно, бывает, по году строят – если всё это время держать воду на низком уровне, не открывая ворот, то больше ничего на воду не спустишь… Мастер с обидой в голосе объяснял нам, как всё когда-то было прекрасно, и насколько хуже обстоят дела нынче потому, что Гарвич расположен ближе к выходу в море, отчего крупные корабли строят сейчас там и спускают в воду на катках. Софи и Мэри это было ужасно интересно, да и маменька выглядела одухотворённой, а вот мне нужно было увидеть мачту настоящего крупного судна, чтобы обмерить и прикинуть, видя натуру, а не вспоминая то, на что раньше особого внимания не обращал.