К о м и с с и я. Видел ли ты его лицо?
Б е р т о н. Да.
К о м и с с и я. Кто это был?
Б е р т о н. Ребенок.
К о м и с с и я. Какой ребенок? Ты видел его когда-нибудь раньше?
Б е р т о н. Нет. Никогда. Во всяком случае, я этого не помню. Как только я приблизился — сначала меня отделяло от него метров сорок или немного больше, — я сразу понял, что здесь что-то не так.
К о м и с с и я. Что ты имеешь в виду?
Б е р т о н. Сейчас объясню. Сперва я растерялся, а потом понял: ребенок был необычайно большого роста. Мало сказать, исполинского. Он был ростом метра в четыре. Точно помню: когда шасси ударилось о волну, лицо ребенка находилось немного выше моего, а я, хоть и сидел в кабине, был, вероятно, метрах в трех от поверхности Океана.
К о м и с с и я. Если он был такой огромный, из чего ты заключил, что это ребенок?
Б е р т о н. Из того, что он был совсем маленький.
К о м и с с и я. Не кажется ли тебе, Бертон, что твой ответ нелогичен?
Б е р т о н. Нет. Не кажется. Я ведь видел его лицо. Да и телосложение было детское. Он показался мне почти... почти грудным. Нет, не то. Ему могло быть два или три года. У него были черные волосы и голубые глаза — громадные! И он был голый, совсем голый, словно только что родился. И мокрый, а точнее, покрытый слизью, кожа у него блестела.
Эта картина ужасно подействовала на меня. Больше я не верил ни в какие миражи. Ведь я рассмотрел ребенка слишком хорошо. Волны раскачивали его, и, кроме того, он сам двигался. Отвратительно!
К о м и с с и я. Почему? Что он делал?
Б е р т о н. Он был похож на музейный экспонат, на какую-то куклу, только живую. Открывал и закрывал глаза, производил различные движения - отвратительные движения! Вот именно, отвратительные. Ведь движения были не его.
К о м и с с и я. Как это понять?
Б е р т о н. Я был от него метрах в пятнадцати, ну может, в двадцати. Я уже говорил, какой он огромный, поэтому мне было очень хорошо его видно. Глаза его блестели, он казался живым, но вот движения... Словно кто-то испытывал... проводил испытания...
К о м и с с и я. Что ты имеешь в виду? Постарайся объяснить точнее.
Б е р т о н. Не знаю, удастся ли. Так мне казалось. Интуитивно. Я не старался разобраться в своих впечатлениях. Движения были неестественные.
К о м и с с и я. Ты имеешь в виду, что руки, предположим, двигались так, словно в них совсем не было суставов?
Б е р т о н. Нет. Не то. Просто... движения были бессмысленные... Всякое движение обычно целенаправленно...
К о м и с с и я. Ты так думаешь? Движения грудного младенца не всегда целенаправленны.