— А вы сами свои грехи все побороли?
— Ну, я же не святая! И у меня тоже полно своих грехов. Я, например, дикая зануда: сама себя поедаю. Злюсь иногда и на себя, и на других… Я поэтому и хожу в свой деревенский храм к настоятелю каждую неделю. А когда мой духовник приезжает из Оптиной Пустыни в Москву — то и к нему тоже стараюсь попасть. Так что это — вечная борьба между греховностью человеческой и стремлением быть праведной. Лукавый на любой минуте тебя может поймать, послав тебе искушение, с которым очень трудно справляться. Особенно артисту.
— Знаете, а ведь православная религия профессию артиста не жалует. Лицедейство считается грехом.
— Да. В этом смысле лицедейство — не самая правильная профессия. Но дело в том, что я, например, в театре работать никогда не могла. Нет у меня таланта лицедея! Я потому и на сцене пою, потому что здесь нет ни второго плана, ни третьего. А на сцене я — та, какая есть на самом деле. Батюшка мне так и сказал: «Работай на сцене так, словно ты работаешь в эти минуты для самого Бога!». Наверное, поэтому, выходя на сцену, у меня внутри что-то включается.
— А если не включается?
— Включается всегда, пусть даже и не в самом начале концерта. Много, конечно, зависит еще и от зрителя. А у меня, признаться, бывает очень непростой зритель: например, чиновники из аппарата Правительства, члены Арбитражного Суда или Генеральной Прокуратуры, генералы-адмиралы… Люди во власти — люди совершенно особые, сдержанные на эмоции, почти всегда закрытые. Растеребить их души — задача для артиста сложная. С Божьей помощью мне удается пробить их, оживить.
— А как вы чувствуете, что это удалось сделать?
— Я очень хорошо чувствую, как они эмоционально меняются. Они оживают, начинают улыбаться, глаза зажигаются. Сначала у одного, потом у второго, потом уже идет цепная реакция у всего зала. В эти минуты я особенно счастлива. Потому что работа была у нас с ними трудная, большая и очень важная. Вот в такие минуты я понимаю, что делаю какое-то важное миссионерское и даже, если хотите, просветительское дело. И зарабатываю свою «сберегательную книжку» там, на небесах. Очень хочется побольше вложить туда добрых дел.
— Вы по жизни человек ведущий или ведомый?
— Вы будете удивлены, но я считаю себя человеком ведомым. Близкие люди говорят, что у меня вообще занижена самооценка. Может быть. Мои родители никогда меня особо не выделяли, не баловали. Быть может, это все — оттуда, родом из детства. Зато я никогда не упираюсь во что-то рогом и умею уступать.
— От имени практикующего родителя спросить хочу. Как вы считаете, нужно ли вообще, чтобы родители настраивали своих детей на успех? Смогут ли они потом держать удар перед неудачами?