— Пожалуйста.
— В общих чертах конфликт между Горчиным и Гурчинским мне известен, та часть конфликта, которая относится к предприятию. Но меня интересует другое, а именно: нет ли тут личного отношения, понимаете?
— Да, понимаю. Пожалуй, так и есть. Горчин на последнем пленуме здорово всыпал ему.
— И правильно?
— Трудно сказать. Это не такие простые дела.
— Вы полагаете, что ваш партийный долг — всегда соглашаться с первым секретарем?
— Нет, почему же, — покраснел Беняс. — Но здесь, в комитете, мы должны иметь какую-то общую позицию, не правда ли?
«И что этот Горчин тут с ними навытворял? То ли они уверены, что его отсюда никакими силами на вытолкаешь, и потому притаились, как мыши под метлой. То ли я имею дело с людьми, у которых печенка в порядке, а вот башка не варит. Ведь этот Беняс… ему бы сейчас воспользоваться случаем и пустить в ход тяжелую артиллерию… Где же она, эта чертова злочевская правда? Ни одна из моих попыток расшевелить их не увенчалась успехом».
— А вы убеждены, что Горчин был прав?
— Мне трудно оценить его выступление. У нас тогда присутствовал представитель экономического отдела воеводского комитета, и он поддержал его критику. Директор «Замеха» также. Впрочем, у вас ведь есть все протоколы пленума, можете просмотреть.
«Нет, он не так глуп, притворяется просто. Но зачем, черт возьми, зачем?» — думал Юзаля, а вслух сказал:
— Ну, скажем, мне хочется узнать ваше личное мнение.
— Мое личное? — удивился Беняс — А какое оно имеет значение?
— Послушайте, товарищ секретарь, хватит нам с вами играть в кошки-мышки. Ну, смелее, — Юзаля терял терпение, он с трудом держал себя в руках.
— По-моему, Горчин был неправ. И даже если бы был прав, так не поступают с нашим человеком, с членом партии, который создал это предприятие.
— А пробовали вы его убедить? Ну, например, на заседании секретариата?
— Конечно. Но вы думаете, это легко? Он нам не раз повторял, что кадровая политика — это его дело.
— Он сам решал, не согласовывал с вами?
— Согласовывал, но формально. Он всегда слышал в ответ только «да».
— Порочный круг!
— Конечно.
— Вы знаете, что Горчин хотел вас отозвать? — Юзаля наконец решился задать этот неприятный вопрос.
— Знаю. И то, что он не любит менять свое мнение, тоже знаю. Впрочем, он сказал об этом мне первому. У меня нет к нему никаких претензий. Каждый подбирает себе соответствующих сотрудников. Если товарищи из воеводского комитета придут к выводу, что я не гожусь ему в помощники, потому что слишком глуп, я уйду. Работы везде хватает.
— Я вас не понимаю, товарищ Беняс.