Путешествие из Нойкукова в Новосибирск (Кант) - страница 26
«Нет, не правда, дорогой мой Юрген, — подумал он. — Именно то я и хотел сказать, дьявол его возьми, стишок-то в самом деле ерундовенький, халтура, чистой воды халтура!..»
Они тогда сидели на берегу речушки Дебель. Он положил ей руку на плечо и все старался подавить в себе страх, который охватывал его при мысли — что дальше-то делать? А она возьми, да начни стишок читать. Чего там говорить, она и раньше стихи сочиняла. И в рифму вроде бы получалось. Например: «Весна цветет, и все кругом полно прекрасным ароматом». И ничего тут плохого нет. Почему не сочинять? Но нельзя же такую муру писать, какую она тогда на речке читала. Еще встала, потом села спиной к спине, затылок к затылку с ним — тоже выдумала! — и продекламировала свое новейшее произведение.
Они, конечно, поссорились. Потому он так хорошо все и запомнил. Вот этот стишок:
При других обстоятельствах Юрген, возможно, нашел бы стихотворение не таким уж плохим. Да и не было оно таким уж плохим, если учесть, что автор его девчонка. Основная мысль стиха, правда, не так уж нова, но оно не болтливо. Довольно оригинально сформулировано. Не понадобилось ей, значит, много слов, а это ведь хороший признак. Однако обстоятельства были таковы: Юрген нашел стишок гораздо худшим, чем он был на самом деле, и к тому же высказал свое мнение.
Почему-то он сам себя обозвал тогда дураком, и в то же время ему очень хотелось не быть им. Должно быть, потому он тогда возьми и выпали:
— Ишь ты, если ты уж такая старушка, может, ко мне в бабушки пойдешь?
По родному языку у него тоже была пятерка, но как эти самые поэты относятся к собственным стихам, он, конечно, не знал. А когда она даже не улыбнулась, он решил, что сострил неудачно, и постарался добавить:
— А это с крылатым драконом ничего получилось. Бреникенмайер в роли крылатого дракона — это ты точно поймала.
Бреникенмайер был обыкновенным кровельщиком и жил по соседству с Альбрехтами, улица Фогельзанг, дом 35. Но дело в том, что этот Бреникенмайер прогнал с дорожки Юргена, когда тот перед домом Сусанны выписывал восьмерки…
Сусанна тогда вдруг резко встала, отошла на два шага и бросила:
— А ты, оказывается, дурак, Юрген Рогге!
Он так и рухнул на спину в траву и чуть не заверещал: «Чего-чего?» — и даже рот не закрыл. Лет десять уж его никто дураком не обзывал!
— Знаешь, — сказал он ей, — разве тебе не известно, что я гений и что в самое ближайшее время меня произведут в профессора?