О выпивке, о Боге, о любви (Губерман) - страница 84

На первую страницу
то с мужиками безобразия
на манускриптах вытворяла.
* * *
Напрасно мучился Конфуций,
пытаясь к разуму воззвать:
«Не надо свой отросток куцый
куда ни попадя совать!»
* * *
Увы, красавица, как жалко,
что не по мне твой сладкий пряник:
ты персик, пальма и фиалка,
а я давно уж не ботаник.
* * *
Когда любви нахлынет смута
на стариковское спокойствие,
Бог только рад: мы хоть кому-то
ещё доставим удовольствие.
* * *
А в кино когда ебутся —
хоть и понарошке, —
на душе моей скребутся
мартовские кошки.
* * *
С высот палящего соблазна
спадая в сон и пустоту,
по эту сторону оргазма
душа иная, чем по ту.
* * *
Таким родился я, по счастью,
и внукам гены передам —
я однолюб: с единой страстью
любил я всех попутных дам.
* * *
Любовных поз на самом деле
намного меньше, чем иных,
но благодарно в нашем теле
спит память именно о них.
* * *
Любил я днём под шум трамвая
залечь в каком-нибудь углу,
дичок еврейский прививая
к великорусскому стволу.
* * *
Давным-давно хочу сказать я
ханжам и мнительным эстетам,
что дама, падая в объятья,
душой возносится при этом.
* * *
Я слишком, ласточка, устал
от нежной устной канители,
я для ухаживанья стар —
поговорим уже в постели.
* * *
Всего лишь семь есть нот у гаммы,
зато звучат неодинаково;
вот точно так у юной дамы
есть много разного и всякого.
* * *
К нам тянутся бабы сейчас
уже не на шум и веселье,
а слыша, как булькает в нас
любви приворотное зелье.
* * *
Весна – это любовный аромат
и страсти необузданный разлив;
мужчина в большинстве своём женат,
поэтому поспешлив и пуглив.
* * *
Переживёт наш мир беспечный
любой кошмар как чепуху,
пока огонь пылает вечный
у человечества в паху.
* * *
Это был не роман, это был поебок,
было нежно, тепло, молчаливо,
и, катясь восвояси, шептал колобок:
до свиданья, спасибо, счастливо.
* * *
В устоях жизни твердокамен,
семью и дом любя взахлёб,
мужик хотя и моногамен,
однако жуткий полиёб.
* * *
Подумав, я бываю поражён,
какие фраера мы и пижоны:
ведь как бы мы любили наших жён,
когда б они чужие были жёны!
* * *
Не раз наблюдал я, как быстро девица,
когда уже нету одежды на ней,
от Божьего ока спеша заслониться,
свою наготу прикрывает моей.
* * *
Цветы на полянах обильней растут,
и сохнут от горя враги,
когда мы играем совместный этюд
в четыре руки и ноги.
* * *
С той поры не могу я опомниться,
как позор этот был обнаружен:
я узнал, что мерзавка-любовница
изменяла мне с собственным мужем.
* * *
Везде, где вслух галдят о вечном,
и я, любуясь нежной птахой,
печально мыслю: где бы лечь нам,
послав печаль и вечность на хуй?
* * *
Мы лето разве любим за жару?
За мух? За комаров? Намного проще:
за летнюю повсюдную игру
Следующая страница