Выстрел не задел никого, когда девушка посмотрела на Луку и солдат Императорской армии, её ждала не кровь, а недоумение. Винтовки покачивались, руки опустились. Лука ринулся на ближайшего солдата; сцепившаяся пара превратилась в размытое пятно коричневой кожи и зелёного цвета. Два других патрульных направили стволы своих «Арисак» в сторону Яэль и открыли огонь. Прицеливались они небрежно, безумно. Первая пуля вспахала дерево у ног девушки. Вторая просвистела у неё над плечом.
Мужчины завозились с патронами, давая Яэль ценные секунды, чтобы спрятать П-38 и ринуться в бой. Один из солдат бросил перезаряжать винтовку и достал штык. У Яэль не было времени доставать спрятанный в ботинке нож. Они встретились: голые руки против лезвия штыка. Солдат оказался талантливым бойцом: предвидел её первый удар, увернулся от него и нанёс свой. Уклонение Яэль не было достаточно быстрым: кончик штыка проехался по куртке, вспарывая лишь её, не живую кожу. Второй удар девушки оказался намного успешней. Яэль ощутила, как костяшки пальцев соприкоснулись с плотью, врезались в хрящ.
Солдат отскочил от неё, свободной рукой хватаясь за лицо; алый цвет стекал сквозь его пальцы. Яэль уже собиралась взять мужчину в захват, когда слуха коснулась череда душераздирающих звуков.
Плохо: пустая гильза упала на доски дока. Хуже: быстрый поворот и щелчок, звук винтовочного патрона, занимающего своё место. Ещё хуже: команда, озвученная сначала на японском, а потом на немецком, отчётливом, хирургически точном: «Руки вверх. Или буду стрелять».
Перезаряженная «Арисака» второго солдата была направлена прямо на Яэль. Он был слишком близок, слишком готов – от такой пули не ускользнуть. Яэль подняла руки. Беглый взгляд показал, что у Луки дела шли не лучше. Победоносный лежал на спине, от ярости скривив губы, полуавтоматический пистолет третьего солдата был приставлен к его горлу.
– Боюсь, произошла ошибка, – начала она, стараясь говорить на японском бегло. – Я всего лишь убиралась на отцовской лодке…
– Обыскать её! – рявкнул четвёртый солдат с края пристани, пока он пытался выбраться из воды.
Кровь ещё текла по лицу первого солдата, когда он схватил левый рукав Яэль. Потянул наверх. Ткань обнажила растрепавшуюся марлевую повязку, которую солдат сразу же сорвал. Под ней – стая стремительных чернильных волков: бабушка, мама, Мириам, Аарон-Клаус, Влад. Её частички, её боль, она сама. Сейчас обнажённые, открытые для чужих глаз.
Раненый солдат ткнул пальцем в кожу Яэль. Его ноготь опустился на оскаленные клыки волка Влада.