эталонного атома изотопа углерода.
В 1903 г. состоялась защита диссертации Марии — профессорá Сорбонны признали, что из всех диссертационных работ труд Кюри стал самым значимым вкладом в науку. В том же году супруги разделили с Беккерелем Нобелевскую премию по физике, и Мария оказалась первой женщиной, которой дали эту награду.
С момента открытия радиации и до середины 1940-х никто не осознавал ее пагубного влияния на здоровье. Пьер постоянно носил с собой флакон с солью радия и демонстрировал окружающим, как это чудесное вещество излучает свет и тепло. А еще он додумался прикрепить радиоактивный флакончик к руке на целых 10 ч и все это время наблюдал за «безболезненным» образованием ожога. Мария поставила такой же флакон на прикроватную тумбочку в качестве ночника, а днем носила его на шее как талисман (впрочем, в то время люди даже добавляли радий в пищу!). Но главное, супруги целыми днями работали с радиоактивными элементами без каких-либо средств защиты, из-за чего руки у них стали дрожать, а пальцы покрылись трещинами. Пьер страдал от хронической усталости и болей во всем теле, да и Мария чувствовала себя нездоровой, однако до конца жизни она так и не догадалась, что в недомоганиях виновно их открытие.
В 1910 г., уже после гибели мужа, Мария наконец-то выделила чистый металлический радий, чем доказала, что это самостоятельный элемент. Такого достижения вполне хватило бы для того, чтобы ученую приняли во Французскую академию наук, однако консервативное большинство академиков воспротивилось присутствию женщины в стенах учреждения.
В 1911 г. Марии вручили еще одну Нобелевскую премию — теперь уже по химии, и она стала первой среди ученых, кто удостоился этой награды дважды.
Конец XIX ― начало XX в. ознаменовались рождением новых научных концепций, которые в корне изменили привычную картину мира. В 1887 г. американские физики Эдвард Морли и Альберт Майкельсон захотели экспериментально подтвердить традиционные представления о том, что свет (то есть электромагнитные колебания) распространяется в особой субстанции — эфире, подобно тому как звуковые волны перемещаются в пространстве посредством воздуха.
Даже не предполагая, что их опыт покажет абсолютно противоположный результат, ученые направили световой луч на полупрозрачную пластину, расположенную под углом 45° к источнику света. Луч раздвоился, частично пройдя сквозь пластину, а частично отразившись от нее под прямым углом к источнику. Распространяясь с одинаковой частотой, оба луча отразились от установленных перпендикулярно зеркал и вернулись к пластине. Один отразился от нее, другой прошел сквозь, и при наложении одного луча на другой на экране появились полосы интерференции. Если бы свет перемещался в некой субстанции, так называемый эфирный ветер должен был бы сдвигать интерференционную картину, но за полгода наблюдений ничего не изменилось. Так Майкельсон и Морли поняли, что эфира не существует, а свет может распространяться даже в вакууме — абсолютной пустоте. Это дискредитировало основное положение классической ньютоновской механики о существовании абсолютного пространства — фундаментальной системы отсчета, относительно которой эфир пребывает в покое.