Дебольский вдруг удивительно ясно увидел, как короткая юбка бьет по худеньким девичьим ногами, и абрис тонких напряженных икр на фоне карниза. Тонкие, легкие волосы, плещущие по щекам на утреннем прохладном ветру.
Она ничего не побоялась. Ни битого кирпича под окнами, ни отца.
О том, что было бы, поймай их папа-полковник, знала одна Лёля.
Они не задавались этим вопросом. Тогда о таком не думалось. Тогда они по очереди сжимая худо обвисший школьный Лёлькин рюкзак, бежали по рассветным улицам Москвы. Почему-то — уже не припомнить почему — они не спустились в метро и не стали дожидаться маршрутку. А с эйфорическим восторгом и тихим ужасом, от которого сладко сжималось сердце, бежали через город к вокзалу. Трепетно лелея в карманах паспорта. Юные, счастливые.
Зарайская переступила с ноги на ногу, покрутила острыми носками туфель. Снова переложила кусок пиццы из одной руки в другую и едва заметным движением слизала потек остывающего сыра с большого пальца. Но не успела откусить — привлеченная звуком открываемой двери, повернула голову.
Входил Сигизмундыч.
— Ничто так не сближает коллектив как тимбидлинг, — с легкой визгливостью в голосе кричал шеф, стоя посреди зала. — Тимбилдинг! — и голос его пересек границу пафосного фальцета взлетев к небесам. — Есть основа основ нашей работы!
Зарайская, которая первой услышала звук открывающейся двери, так и стояла с куском остывшей пиццы в руках, развернувшись в корпусе, замерев в искривленной позе. И чуть склонив голову набок. На лице ее с приоткрытым ртом застыло выражение недоверчивого восторга.
Да, такое она вряд ли где уже видела.
Сигизмундыч воздел руки к небесам:
— Мы должны раскрыть человеческие черты в наших коллегах! Увидеть в них, — маленькая фигурка его была упакована в черный в стрелку костюм, как новый сотовый телефон в фирменную упаковку. На лацкане горел пламенем энтузиазма значок «ЛотосКосметикс», — людей! — выкрикнул в потолок шеф отдела тренинга. И одним чудом присутствующие подавили нервный смех. — Тимбилдинг сближает, — глаза шефа маниакально горели, лицо Зарайской все больше озарялось завороженным умилением, уголки ее губ уже очевидно начали подрагивать. Хотя смеяться она и не думала — ее терпению можно было только позавидовать. Восхищенно-удивленно не отводя взгляда от его строгого, чересчур правильного, как у мальчика-подростка-отличника лица, Зарайская только едва-едва улыбалась. — Мы должны показать нашим сотрудникам их коллег вне профессионального общения. Мы должны объединить людей! Именно для этого все мы здесь!