Именно там, в Варшаве, мы узнали, что, как и год назад, русские снова начали свое «Великое зимнее наступление», и нас отправляют на фронт, кидая в самое пекло сражения. Что слово «пекло» употребляется не в переносном смысле, мы узнали уже здесь, на станции Орша, где сразу после прибытия на наш эшелон налетели русские самолеты, и с небес нам на головы посыпался град мелких осколочных бомб и дождь из липкого адского зелья, горящего чадным пламенем. Я видел, как заживо сгорали мои товарищи, на которых попала эта мерзкая дрянь, как из вагонов, которые лихо прошивали пушечные очереди русских двухмоторных самолетов, ручьями вытекала человеческая кровь. Я видел, как под адский вой сирен валились с небес в пикировании большие двухмоторные самолеты, и их бомбы вдребезги разносили сооружения станции вместе с пытавшимися там укрыться людьми. От всего этого сознание мое помутилось, и я побежал куда глаза глядят. Немцы поймали меня и за попытку дезертирства приговорили к штрафной роте, где меня цепями приковали к пулемету, чтобы я не убежал. А от нашего полка осталось в живых не более ста человек…
Завтра, когда русские пойдут в атаку, я умру. Но у меня еще есть время проклясть короля Эдуарда и всех тех, кто привел его к власти, бросив наш народ в объятия адептов злобного божества, которые уже почти проиграли эту войну. Будьте вы прокляты и горите в аду, как сгорю в нем я, рядовой Йоркширского полка Брайан Андерсен!
* * *
7 декабря 1942 года, Полдень. Орша, Могилевская улица, мост через Днепр.
Командир танка ИС-1 старший лейтенант Николай Лебедев (28 лет)
Последний короткий и ожесточенный бой – и мы, сминая неорганизованное сопротивление, врываемся в восточную, заречную часть Орши, и там, на мосту через Днепр утыкаемся – нет, не на засаду – а на такую же передовую роту мехкорпуса Ротмистрова, почти одновременно с нами вышедшего к Орше с севера. Правда, это не тяжелая рота, как наша, а на обыкновенных Т-42, но нам все равно: всеобщему восторгу нет предела. Стальные челюсти механизированных корпусов лязгнули, группа армий «Центр», полтора года угрожавшая Москве (это не менее полумиллиона штыков, а реально даже больше), оказалась в окружении. И этот факт вызвал среди нас неистовое ликование. Объятия, стрельба в воздух и прочие атрибуты победы. Лишь один человек на броне моего ИСа непонимающе крутит по сторонам головой, ибо не бельмеса не понимает по-русски. Единственное, что мы поняли из его блекотания, что он не немец, а англичанин Брайан Андерсен (или Андерсон, черт его разберет).