– Вот именно! – вдруг выкрикнула Динара. – Я для тебя комсомолка! Я для тебя не любимая девушка, а боевая подруга! Скучно с тобой, Морозов! Слишком ты правильный, идейный!
Девушка помолчала, а потом спросила с вызовом:
– Значит, не простишь?
Она что, не в своем уме?! «Скучно, идейный» Серега боялся ее пальцем тронуть, чтобы не оскорбить, а она так запросто провела ночь с Костей?! И не понимает, что такое не прощают?! Потому что это может легко повториться когда угодно и с кем угодно, кто покажется ей ярче и веселей скучного Морозова! И зачем, спрашивается, ему нужна такая жена?
– Я тебе сказал: уезжай! – буркнул Сергей.
Динара схватила чемодан:
– А вот и уеду! Но напоследок тебе скажу, что я только после Кости, после ночи этой поняла, что жить хочу не с передовиком производства, а с мужчиной!
Сергей только головой покачал. Это что же выходит, она его упрекает за сдержанность, за то, что лишнего с ней не позволял? Ну и ну… Так, может, Костя у нее даже и не первый был?!
Интересно бы узнать, хотя как узнаешь? Костю уже не спросишь… рухнула дружба, а из-за кого?! Тьфу!
– Прощайте, товарищ комсорг! – бросила Динара насмешливо.
В дверях столкнулась с Варварой, которая так и засияла, увидев, что «невеста» уходит.
– Скатертью дорога! – гаркнула Варвара. – И чтоб ноги твоей больше здесь не было! – После этого повернулась к племяннику и сурово добавила: – И-эх! Бить тебя некому!
– Да ладно! – сердито отмахнулся Сергей. – Я-то что?!
Плюхнулся на кровать, вздохнул тяжело…
Лежал, думал… И постепенно тяжесть с души уходила, а на смену ей явилось удивительное чувство свободы. Вот именно, свободы и света!
Странно, вот на целине этого так остро не чувствовалось, но когда Сергей вернулся домой, когда увидел Лилю, вдруг показалось, что между ним и ею стоит какая-то темная тень, которая отгораживает его от других людей и от радости жизни. Вот светит ему солнышко – Карамелька! – а тень мешает.
Но теперь эта тень исчезла.
И он вдруг осознал, что ему и в самом деле есть за что благодарить Костю…
Да что ж это с ним случилось там, на целине, рядом с Динарой? Какое помутнение на него вдруг нашло? Как он мог не понять, что в письмах, которыми засыпала его Карамелька, не просто детская дружба, а любовь, истинная любовь? Как мог забыть… Да ведь она натурально бросилась топиться от обиды и ревности тогда, много лет назад, когда эта деваха в черном купальнике – имя ее Сергей начисто забыл – стала над ней смеяться! Карамелька – да она выросла с любовью к Сергею, и та же любовь живет в сердце этой повзрослевшей девушки. Ей шестнадцать, ну и что? Динаре восемнадцать. Почему он считал Динару достойной своей любви, а Карамельку – чудесную, верную, близкую ему по духу Карамельку! – недостойной лишь потому, что она чуть младше?!