Тася только моргнула.
Да, что-то не видно радости в ее лице… Сердце Говорова колотилось как бешеное. Она должна согласиться! Она не может не согласиться!
– Подожди… – замедленно выговорила Тася. – Ты хочешь, чтобы я была кухаркой у собственной дочери?!
Услышать эти слова из ее уст было так больно… А какой оскорбленной, наверное, она себя чувствует! Но что же делать-то, что?!
– Ну да, пока так! – с фальшивым оживлением тараторил Говоров. – Зато Лилька к тебе привыкнет. А потом что-нибудь еще придумаем!
Тася молчала, опустив глаза.
– Тася! – взмолился Говоров. – А ты видишь другой выход?
Ни слова в ответ.
Ну что ж, придется рубить сплеча.
– Тася, я ее уже никогда никому не отдам, – отчеканил Говоров. – Никогда!
У Таси похолодело лицо. Она отвела глаза.
– Какой ты стал, Мишенька… Такие страшные слова говоришь, и голос не дрогнет.
Ему самому стало страшно своих слов и своей решимости. Говоров схватил Тасю за плечи, взмолился:
– Тасенька, ну поверь! Это сейчас единственный выход в нашей ситуации. Тася!
Молчание.
Говоров, сам пугаясь своей решительности, распахнул дверцу машины:
– Поехали!
И Тася вдруг поняла, что Михаил прав: ничего другого ей не остается.
И покорно шагнула к машине…
* * *
Михаил Иванович, честно говоря, и сам не верил, что удалось ее уговорить. И только когда открыл перед Тасей дверь в большую столовую, когда внес ее обшарпанный чемоданчик, когда поставил перед ней стул, когда сказал: «Вот, проходи, садись!» – только тогда поверил.
И перевел дух.
Ну, первый шаг сделан, дальше дело живей пойдет!
– Рита! – окликнул преувеличенно оживленно.
– Да-да, дорогой, – отозвалась жена со второго этажа и сбежала по лестнице. – Я здесь.
Говоров оглянулся на Тасю, которая стояла неподвижно, как статуя, бледная-бледная, и вдруг понял, что она даже про Лилю сейчас забыла: она мысленно сравнивает себя с Маргаритой.
Что и говорить, красавица у него жена! Те дамочки, которых снимают для модных журналов, и в подметки Рите не годятся: с ее фигурой, прекрасным лицом, старательно уложенными волосами. А как одета! Вкус у Маргариты великолепный. Она любит яркие цвета, и они не затмевают, а только подчеркивают ее роскошную красоту.
Наверное, Тася чувствует себя жалким воробушком перед тропической птицей, но где ей знать, что этот фронтовой воробушек для Говорова значит все на свете, что за нее одну он готов отдать пять Маргарит… Но не готов отдать ни одной Лильки, вот ведь как!
– Ну, познакомьтесь, – все с тем же дурацким фальшивым оживлением, которое у него во рту уже оскомину набило, провозгласил Говоров, – это…