Но ей еще не вполне верилось! Точнее сказать, верить не хотелось, не было сил верить в такую беду!
Ведь случись что с Михаилом… И с ней тогда что будет?! Шульгин – ладно, он одинокий. А у Говорова – семья! Маргарита – жена врага народа? Дети врага народа? Котя вылетит из училища. Все они вылетят из Дома с лилиями. Прощай, прислуга, распределитель… Все прощай! И только Лилька на Маргаритиной шее останется висеть!
А если и саму Маргариту арестуют?!
– Поеду я, разузнаю все, – прорвался сквозь окутавшую ее дымовую завесу ужаса голос Говорова. – Но надо быть готовым ко всему.
Он смотрел так… словно прощался.
И Маргарита поняла: в самом деле прощается.
Кинулась к нему, прижалась, соскользнула на колени, заломила руки:
– Миша, не уходи, я тебя умоляю! Ты же не вернешься, родной!
Говоров поднял ее, рыдающую, прижал, бормоча:
– Ну, все, все…
И вышел, сопровождаемый ее причитаниями.
Маргарита голосила, как по мертвому. Да он таким себя и чувствовал…
* * *
Вскоре его «Победа» затормозила около здания горкома. Говоров сам был за рулем. Выскочил, глядя на окна кабинета Шульгина. Там было полутемно…
Похоже, горит светильник около дивана, сообразил Михаил. Если бы в кабинете был обыск, зажгли бы все лампы!
Или уже увезли Шульгина, а свет погасить забыли?
Говоров неуверенно вошел в здание, покосился на охранника, самозабвенно слушавшего праздничный концерт по радио.
– С Новым годом, Михаил Иванович! – воскликнул тот, смущенно выключая музыку.
– Товарищ Шульгин… – заикнулся Говоров, но договорить не смог.
– У себя, работает! – оживленно закивал охранник. – Даже в Новый год! Прямо как товарищ Сталин!
– Да, да, – кивнул Говоров, бросаясь к лестнице.
За спиной снова тихонько зазвучала музыка…
Первое, что Говоров услышал, распахнув дверь кабинета Шульгина, был мучительный стон.
Дементий лежал на диване.
– Миха, ты? – пробормотал Шульгин, слегка поворачивая голову к открывшейся двери.
– Что с тобой? – бросился к нему Говоров.
– Да ногу скрутило, – Шульгин приподнялся. – Дай водички.
Михаил торопливо налил из графина в стакан. Удивился тому, как дрожат руки.
– А я вот гнал машину. Не знал, застану тебя, нет…
Шульгин приподнялся, высыпал в рот пакетик пирамидона, запил несколькими торопливыми глотками.
Говоров подтащил к дивану стул, сел:
– Ну теперь можешь толком объяснить?!
Шульгин лежал, глядя в потолок.
Заговорил не сразу:
– Позвонил один человек хороший… хоть и из органов.
Говоров нервно хмыкнул.
– Не смейся, там тоже люди есть, – продолжал Шульгин. – Он меня и предупредил… Многим рисковал! Оказывается, они ко мне давно присматривались.