Снова кивок головой.
– Отпусти, – приказал Илья.
– Как звать?
– Оксана.
А по виду подросток. Волосы короткие и груди не видно.
– В хозяйственных постройках кто-нибудь есть?
– Только две коровы и свиньи.
– А в доме?
– Хозяйка. Сволочь! За каждую провинность била стеком, вроде палки. А два дня назад на машине военные приехали.
– Сколько их?
– Один офицер. Важный такой с моноклем в глазу, с портфелем. А второй – шофёр. Офицер, похоже, родня с хозяйкой, обнимались при встрече. Шофёр им стол накрывал.
– А тебя в дом не пускают?
– Хозяйка не велит. Я была один раз, год назад.
– Расположение комнат знаешь? Где немцы спать могут?
Разговор шёл шёпотом, за сараем. В доме услышать никак не могли. Девушка подробно объяснила, где прихожая, кухня, столовая, комнаты. Разведчики стояли рядом, слушали внимательно. Илья решил водителя и хозяйку убить ножами. Вроде с женщинами воевать нельзя, не по-мужски. Но оставить её в живых, значит, погибнуть самим. По всем жёстким правилам и Оксану, как свидетельницу, убрать надо. Правила написаны кровью. Но убивать эту девочку-подростка рука не поднимется.
– Тебе сколько лет? – спросил Илья.
– Восемнадцать.
Разведчики переглянулись. Выглядела она на четырнадцать.
– Тебя в сарае запрут, сиди тихо.
Хворостинин её снова в сарай отвёл, в замочную скважину вставил щепку. Илья разведчикам цели указал.
– Сержант, на тебе шофёр, он в кухне или столовой спать будет. Я бабой займусь. Хворостинин, на тебе офицер. Очень прошу, аккуратно возьми его, чтобы допросить можно было.
– Лейтенант, сапоги всем снять надо, иначе разбудим всех, – сказал Видюков.
В доме полы деревянные, на носках и каблуках сапог железные набойки, стучать сильно будут. Сапоги сняли, как и портянки. Босиком непривычно, ноги каждый камешек чувствуют.
Ступеньки крыльца каменные, босые ступни замёрзли сразу. Дверь в дом не заперта, открылась без скрипа. В прихожей вытащили ножи, через дверь в гостиную вошли. Налево через арку столовая, немного дальше кухня. Оксана говорила, с неё тоже выход на улицу есть. Каждому разведчику его роль расписана. Видюков неслышно двинулся к столовой. Илья – к спальне хозяйки, Хворостинин – к комнате, где отдыхал офицер. Илья раньше женщин не убивал, но к немке жалости не испытывал. Она Оксану била и унижала, а сейчас тревогу поднять может. В разведке, в поиске или рейде все случайные свидетели должны быть уничтожены без всякой жалости, будь это старик или женщина, иначе задание сорвётся. Илья тихо дверь открыл, видимо, хозяйка спала чутко, отреагировала на движение воздуха, проснулась, голову от подушки подняла, что-то пробормотала.