Илье рассказывали знакомые танкисты.
«Загорелся танк, сдёргивай танкошлем и быстро из танка. Начнёшь отсоединять разъёмы ТПУ (танкового переговорного устройства), считай – сгорел. Комбинезоны промаслены – снарядная смазка, моторное масло, вспыхивают мгновенно».
Не танкист Илья, а запомнилось. Похоже, и немцы не дураки были. Как заметили пламя, сразу башенные люки открылись, пистолеты выбросили, кричат:
– Капитулирен! Нихт шиссен!
Первый показался, осторожно, кисть левой руки забинтована.
– Пусть вылазят, не стреляйте, – приказал Илья.
Танкисты осмелели, выбрались. А куда их девать? Сборного пункта для военнопленных поблизости нет, отправлять в свой тыл, значит, и двух бойцов конвоирами, а людей катастрофически не хватает. Илья приказал двоим разведчикам, что рядом стояли:
– Обыскать, забрать личные документы, отвести за деревню и шлёпнуть.
Переглянулись разведчики, а приказ исполнять надо. Обыскали фашистов, солдатские книжки Илье сдали.
– Ком! Форвертс!
Немцы побрели к восточному концу деревни.
К Илье подошёл пехотный старлей:
– В лагерь отправил? Шлёпнуть их надо было. Троих из роты моей постреляли.
И почти сразу автоматные очереди в той стороне, куда танкистов отвели. Илья и ответить ничего не успел. Старлей догадался, кивнул:
– Молодец!
Илья на часы посмотрел – два часа. Ещё можно вздремнуть. Хотя после таких перипетий, кажется, что уснуть невозможно. Выставил часовых и спать. И весь взвод уснул. На войне ко всякому привыкают.
Утром проснулся, как привык, – в половине седьмого, объявил подъём. Утро северное, ветреное, холодное, на улицу выходить не хочется. В доме относительно тепло. Привели себя в порядок, позавтракали всухомятку, но досыта. Остатки ветчины разделили поровну и в сидоры. Хрипунов засуетился, комнату обыскал, сидор вытряхнул.
– Потерял чего, Ваня? – поинтересовался Илья.
На фронте у пехотинца три предмета, без которых не выжить. Ложка, котелок и малая сапёрная лопатка. Не успел окопаться – погиб. Поэтому лопатку берегли. Разведчику лопатка не нужна, а нож необходим. Без него в рейд или поиск как? Часового тихо снять не получится, банку консервов вскрыть тоже. На фронте хороший нож подобрать сложно. Надо, чтобы и в руке сидел хорошо, и сбалансирован был, дабы метнуть можно. В начале войны ножи делали умельцы в ремонтных ротах из рессорной стали. Кое-кто добывал себе трофейные ножи в ножнах. В сорок втором на заводах наладили выпуск ножей, но в количествах малых.
На фронте убыль любого оружия всегда есть. Осколок попал, вывел из строя, владельца убило и засыпало, а с ним и нож пропал, да причин масса. Хороший нож, проверенный в деле, ценили и берегли.