? Гость сказал, что вряд ли, это песни многих народностей. Ау-ау хау-ли! Аа-ау-хау-ли! — пел он. Ээро представлял себе Огненную Землю весьма смутно. Он знал, что там дуют сильные ветры, а люди постоянно мерзнут под грудами палой листвы. Что их осталось уже очень мало. Что они не употребляют в пищу соли. И ему представилось все это. Он увидел, как собаки на равнине преследуют гуанако. В песне же он не понял ни слова. Какой это был язык — яганский, кечуа или испанский? Ау-ау хау-ли! Что хотел сказать им огнеземелец? Наверное, много хотел сказать. Он все пел и пел. Сначала все слушали с удовольствием. Но время шло. Было уже три, а огнеземелец все пел и пел, хотя никто не понимал ни слова, да и мелодии начали повторяться. Уже стали переглядываться, посмеиваться над тем, какие стоны вырывались из груди огнеземельца. Никто не осмеливался первым встать и уйти. Боялись обидеть человека, случайно занесенного в северное полушарие, человека, на родине которого свирепствует политический террор. Одна девушка задремала. Ау-ау хау-ли! Ээро встал, чтобы размять ноги, и деликатно отошел к окну. Он испугался. Когда песня кончилась, он позвал других. Все подошли к окну, огнеземелец тоже. Мустамяэ исчезло. Весь мир исчез. Перед ними открылось серое ничто. Только спустя какое-то время они поняли, что, пока огнеземелец пел свои песни, на Мустамяэ опустился необычайно густой туман. Не было видно ни единого огня, ни единого дома, ни контура, ни детали. Картина была совершенно однородна, это была не картина, а обрамленная пустота. Тогда стали расходиться. Внизу на улице их встретил спертый воздух подвала. Руки сразу стали влажными, с ресниц капала вода. Ээро ступил пару шагов в сторону и потерял друзей из вида. Он слышал их голоса то справа, то слева, но почему-то не осмеливался их окликнуть, будто боясь, что туман скрывает еще и многих чужих. Он смирился. Он шел один. Кое-как вышел на стоянку такси. Там стоял один человек, но лица его он не различил, а может, у этого человека и не было лица. Там лежал еще один человек, и его лица Ээро не разобрал, может, это и не человек был, а упавший телефонный столб. Оба были неподвижны и тихи. Даже дыхания не было слышно. Они были рядом, но мягкий туман, очевидно, скрадывал все звуки. Они были его собратья, и Ээро охватило легкое замешательство, но он утешил себя мыслью, что и он вызывает в них легкое замешательство, потому что и он стоял неподвижно и его дыхания, очевидно, тоже не было слышно. Ээро ждал долго. Но такси не появилось. Время от времени из тумана что-то доносилось, вроде какое-то движение, но и это могло показаться. И выяснить что-нибудь не было никакой надежды. Они были в непосредственной близости, эти другие, но кто они или что? Ээро больше не вынес такой неопределенности и двинулся домой. Непонятно было, как он ориентируется. Наверное, шел просто так, дорога сама его вела, как края крыш и карнизы ведут лунатиков или как магнитное поле направляет перелетных птиц? Звук шагов отражался от стен. По эху он догадывался, если впереди было здание побольше. Он шел машинально, не глядя вверх, все внимание сосредоточив на дороге. Никто не попался ему навстречу. Он прошел километра три, и тогда зажглись фонари. Туман засветился изнутри, на ветках и столбах стала видна влага. В темноте время шло быстрее. Теперь округа уже была знакома. Ээро прибавил ходу. Полпятого он был дома. Вряд ли на такси он добрался бы быстрее. Если нет людей, нет на стоянках и такси. Однажды в Южной Эстонии Ээро простоял в очереди на такси пять часов, пока не рассвело.