Это ощущение счастья не покидало ее всю дорогу до дома.
Было тихо. Похоже, все еще спят. Значит, можно проскользнуть к себе в комнату и избежать встречи с Родионом и его разъяренных расспросов.
Хотя теперь ей еще больше наплевать и на его ярость, и на его расспросы!
Лиля вошла в гостиную – и замерла: на диване, свернувшись под пледом, спала какая-то девочка лет пятнадцати.
Что бы это значило?! Может быть, какая-нибудь родственница Риммы?..
Впрочем, она слишком устала для того, чтобы даже попытаться сейчас что-нибудь понять. Да и меньше всего хотелось бы, чтобы сейчас выглянул из своей комнаты Родион и устроил выяснение отношений. Спать хочется!
Лиля на цыпочках поднялась по лестнице. Катя сквозь ресницы следила за ней, а когда наверху тихо закрылась дверь, снова села и принялась за виноград.
Значит, это она… та самая… разлучница…
Ну, Катька ей устроит веселую жизнь!
* * *
Спала Лиля плохо и уехала на работу очень рано. Интересно, сколько любовников, которые впервые уступили взаимной страсти, наутро размышляют, как себя вести?..
Она не представляла, как посмотрит в глаза Герману, она судила себя за каждое слово, которое сказала ему, – однако не могла сдержать счастливой улыбки при воспоминании о том, что между ними произошло.
Однако все сомнения развеялись, когда Герман вдруг вошел в ее кабинет, держа маленький аквариум с необыкновенно красивой золотой рыбкой.
– Между прочим, его тоже зовут Герман, – торжественно объявил он. – Познакомьтесь!
И, усевшись рядом с Лилей на тот же стул, пылко поцеловал ее в шею.
Все ее сомнения и угрызения совести вмиг нахлынули вновь!
– Герман, подожди… – Лиля вскочила. – Понимаешь, то, что произошло между нами, – для меня это совершенно несвойственно! Можно даже сказать – дико! В моей жизни был только один мужчина – мой муж.
Герман смотрел с затаенной улыбкой:
– Но ты же его не любишь…
– Нет. Но когда-то любила.
– А со мной? – жадно спросил Герман. – Что ты со мной испытала? Ведь тебе же было хорошо.
Лиля смотрела на него и чувствовала такую нежность к этому немолодому, дерзкому человеку, что слезы подступали к глазам.
Осторожно коснулась его черных седеющих кудрей.
– Я словно проснулась после долгого сна, – призналась она тихо. – Как будто мир вокруг стал другим.
– И я как будто заново родился! – сказал Герман и резко встал. – Я жить хочу, творить, играть хочу! Знаешь. Я принесу тебе новую пьесу. Автор замечательный! Ты его не знаешь. Фамилия его Морозов.
– Я знала когда-то одного Морозова, – слабо улыбнулась Лиля. – Сергея. Он жил у нас по соседству.