– Без объяснения причин! – был ответ. – Латиков и Ковалева!
Другая пара – он в черном, она в белом, счастливые, смеющиеся! – взлетела по ступенькам и скрылась в помещении загса.
Марш Мендельсона звучал для них. Для них…
– Да как это может быть?! – жалобно воскликнула Варвара.
– Это распоряжение директора загса, – веско сказала регистраторша подскочившему к ней Родиону и открыла свою папку с перечнем пар: – Не нужно скандалить. Вот посмотрите: фамилии вычеркнуты ее рукой.
Родион понуро спустился со ступенек и обнял Лилю. Та со слезами прижалась к нему и с уверенностью проговорила:
– Это все папа сделал! Точно!
– Не плачь! – Родион привычно поцеловал ее в висок. – Ты теперь моя! Неважно, с печатью или без, не отвертишься!
– Ты просто не знаешь моего папу, – обреченно сказала Лиля.
– А ты плохо знаешь меня! – заявил Родион. – Если я чего-то хочу, то этого добиваюсь. А сейчас я хочу, чтобы ты не плакала!
Он осторожно вытер мокрые щеки Лили, но она никак не могла унять жалобных всхлипываний.
– Все равно они нас распишут, – заявил Родион. – Неважно, в этом загсе, или в другом, или в третьем!
– Если папа что-то решил, он это обязательно сделает! – горестно вздохнула Лиля.
– Посмотрим! – Родион повел ее прочь.
Ребята растерянно смотрели вслед.
И Варвара с Тасей – тоже.
Вдруг Тася сунула в руки Варвары свой букет белых лилий и, ни слова не сказав, быстро пошла куда-то.
– Уходишь?! – изумилась Варвара.
Но Тася даже не оглянулась.
* * *
Говоров как раз закончил подписывать документы и отпустил сотрудника, когда дверь распахнулась, и в кабинет, едва не сбив выходившего с ног, ворвалась какая-то женщина. За нее цеплялась Руфина Степановна: видимо, пыталась удержать, но напрасно. В общем, в дверь они кое-как протиснулись вдвоем, но в кабинете незваной гостье наконец удалось стряхнуть с себя бдительную секретаршу, которая в отчаянии воскликнула:
– Михаил Иванович, я пыталась остановить товарища, говорила, что к вам нельзя, а она твердит: мне можно!
Говоров покорно вздохнул, вставая навстречу этой бесцеремонной особе:
– Ей можно. Ей все можно.
Несколько ошарашенная, Руфина Степановна уставилась на незнакомку.
Впрочем, незнакомкой ее назвать было трудно, ибо это оказалась жена председателя потребкооперации Ветровска, Шульгина. Руфина Степановна, согласно своей должности, должна была знать в лицо не только всех городских «шишек», но и членов их семей.
Однако с этой красивой дамой – Таисией Шульгиной – было связано еще какое-то воспоминание… давнее, очень давнее… воспоминание о заплаканной, плохо одетой, но очень настойчивой молодой женщине, которая целый месяц приходила в приемную директора станкостроительного завода Говорова узнать, когда он возвращается из командировки, а потом, увидев его, вдруг упала в обморок, а Михаил Иванович носил ее на руках и посылал Руфину Степановну за нашатырным спиртом…