Главный ящер решил, что доводы мои убедительны, и немедленно созвал совещание шаманов. Оно, разумеется, состоялось в общественном бассейне, и мне пришлось тоже залезть в него. Мы разевали пасти и булькали примерно полчаса, за которые и были решены все важные пункты повестки дня.
Я узнал, что эти жрецы появились здесь не очень давно; всех предыдущих сварили за то, что они дали иссякнуть Священному источнику. Я объяснил, что прибыл лишь с одной целью — помочь им возродить поток. Жрецы решили дать мне возможность попробовать свои силы, и мы выбрались из бассейна. Грязь струйками стекала с нас на пол. В саму пирамиду вела запертая и охранявшаяся дверь. Пока открывали, главный ящер обернулся ко мне.
— Ты, несомненно, знаешь порядок, — сказал он. — Поскольку старые жрецы были излишне любопытны, с тех пор существует правило, которое гласит, что только слепые могут входить в святая святых.
Я готов побиться об заклад, что он улыбнулся, если только тридцать зубов, торчащих из чего-то вроде щели в старом чемодане, можно назвать улыбкой.
Он тут же дал знак подручному, который поднес жаровню с древесным углем и раскаленными докрасна железками.
Я с разинутым ртом стоял и смотрел, как он помешал угли, вытянул из них самую красную железку и направился ко мне. Он уже нацеливался на мой правый глаз, когда я снова обрел дар речи.
— Порядок этот, разумеется, правильный, — сказал я. — Ослеплять необходимо. Но в данном случае вам придется ослепить меня перед уходом из святая святых, а не теперь. Мне нужны глаза, чтобы увидеть, что случилось со Священным источником. Когда вода потечет снова, я буду смеяться, сам подставляя глаза раскаленному железу.
Ему понадобилось полминуты, чтобы обдумать все и согласиться со мной. Палач хрюкнул и подбросил угля в жаровню. Дверь с треском распахнулась, и я проковылял внутрь, потом она захлопнулась за мной, и я очутился один в темноте.
Но ненадолго. Поблизости послышалось шарканье. Я зажег фонарь. Ко мне ощупью шли три жреца, на месте их глазных яблок виднелась красная обожженная плоть. Они знали, чего я хотел, и, ни слова не говоря, повели меня.
Осыпающаяся под ногами каменная лестница привела нас к прочной металлической двери с табличкой, на которой архаическим шрифтом было написано: «МАЯК МАРК III. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ». Доверчивые строители считали, что одной такой таблички достаточно — на двери не было и следа замка. Один из ящеров просто повернул ручку, и мы оказались внутри маяка.
Я потянул за «молнию» на груди своего маскировочного костюма и достал чертежи. Вместе с верными жрецами, которые, спотыкаясь, шли за мной, я отыскал комнату, где был пульт управления, и включил свет. Аварийные батареи почти разрядились, но электричества еще было достаточно, чтобы дать тусклый свет.