— Но это так красиво!
— На Болотах всё по-иному, красота здесь убивает.
— В мире людей это тоже не редкость, — ответила Стелли спокойно. — И всё же к этим цветам очень хочется прикоснуться.
— Поверь, я покажу тебе красоту ещё более совершенную, — пообещал я и потянул девочку за собой.
— Ты, так же как эти цветы, заманиваешь меня, — засмеялась Стелли.
— Только вот я не прекрасен.
— Ты манишь чужой красотой.
— Тебе страшно?
— Нет, Мир, мне не страшно. Мой отец учил меня никогда и ничего не бояться. И я не боюсь.
Мне захотелось спросить, кто она и откуда, но я не решился. Молча, я вёл девочку всё дальше вглубь Болот, а рядом разноцветными волнами переливались цветы. Чем дальше мы заходили, тем ярче и насыщеннее были краски, тем громче разливалась над Болотами песня. Стелли сжимала мою ладонь и послушно шла следом, хотя я видел, как ей хочется помчаться навстречу зовущим её цветам. Мне же было непривычно, но так сладостно ощущать в руке тепло чьей-то ладони. Боюсь, именно тогда одиночество и обиделось на меня. Потому что потом я уже не был так счастлив в лесу один и тосковал по этому теплу. Рука девочки походила на маленькую птичку. Мне казалось, отпусти я Стелли, и она улетит прочь, поэтому я сжал её пальцы ещё сильнее, но не так, чтобы причинить боль. И вдруг почувствовал ответное пожатие.
Над Болотами в полную мощь разлилась музыка, цветы стали интенсивнее менять цвет и покачивать головками в такт мелодии. Сколько раз я пытался сыграть песню Болот на лютне, но ничего не выходило. Получалось вроде бы и похоже, но я не чувствовал магии, не хватало чего-то главного. Я злился и пробовал вновь, но мелодия ускользала, оставляя лишь горечь разочарования.
— Почему я никогда не слышала о красоте этого места раньше? Почему тут нет людей, любующихся этим великолепием? — Стелли с восторгом озиралась по сторонам.
— Потому что на Болота почти никто не ходит.
— Почему? Здесь же так волшебно.
— Считается, что это место проклято и только колдуны и маги могут найти верный путь среди трясин.
— Но ты же нашёл.
— И никому, кроме тебя и отца, не рассказал об этом. Если в городе узнают, то просто забьют меня камнями как колдуна. Колдунов у нас винят во всех бедах — от скисшего молока до смерти младенцев. А бед в Доллине немало. Уж поверь мне: всё что угодно лучше, чем быть обвинённым в колдовстве. Вот магия — это другое, это удел благородных: маг на скисшее молоко размениваться не будет. Да и обижать мага себе дороже.
— Так, может, ты и есть маг?
— Ты бы сама в это поверила? — весело расхохотался я, поворачиваясь к ней и разводя в стороны руки. — Посмотри на меня? Разве маги выглядят так?