Он на цыпочках подошел к Наде.
— Надежда-а, — позвал шепотом. — Надя, окно-то закрыть? Ну и спишь ты. Слышишь? — Голос срывался. — Закрыть, нет, окно-то? — Коля присел на краешек кровати.
Надя вздохнула, не просыпаясь, выпростала руку.
Коля отвернулся, поглядел в окно.
— Надя, хватит спать-то!
Очнулась, с резким, еще немым испугом отпрянула к стене, судорожно потянула, не расправляя, на себя покрывало.
— Ты что, Колька? Ты что? — на просящей, жалобной нотке прорезался голос, но тут же окреп: — Ну-ка уматывай сейчас же! Подкрался! Кот ободранный! — Она толкнула его, но Коля удержался, неожиданно для себя пересел поглубже, перехватил Надины руки.
— Пожалей! Кого гонишь?
Попробовал поцеловать в шею, в щеку — куда удастся. Надя вырвала руки, уперла кулаки в Колину грудь.
— Уйди, паразит! Я кому сказала!
Надя наконец изловчилась и так двинула, что Коля слетел с кровати, почти сел на пол, но успел выставить назад руки.
— Надежда, ты не знаешь Колю Щепкина! — Он поднырнул под ее молотящие кулаки и обнял. — Ты не знаешь, как он к тебе относится. Ты снишься ему по ночам. На лекциях снишься. — Удалось, поцеловал в щеку, сквозь пахнущую хвоей прядь.
— Колька! Кричать буду. Лучше отстань. Глаза выцарапаю!
Но не закричала, яростное ее сопротивление стало спадать. Упругий ветерок бился в ситцевых занавесках.
— Ох и паразит же ты. Ох и паразит…
Молча полежав, она локтем опять так двинула Колю, что он, обидевшись, встал и перешел на табуретку.
— Теперь-то зачем дерешься?
Не ответила. Полежала, помолчала, опять сказала недовольно и зло:
— Ну чего расселся? Обрадовался… Отвернись! Собираться буду…
Коля уставился в угол, устало сгорбился.
— Надежда, можно вот что придумать… — Голос его был печален и тих. — Давай в субботу в парк пойдем. Сначала на пароходике покатаемся. — Он подумал и дрогнувшим голосом добавил: — В ресторане посидим. Приглашаю. Потом, если захочешь, в кино можно или на танцы…
Она ходила мимо, уже причесанная, в пестром сарафане — и молчала. Взяла с подоконника зеленое колечко, пудреницу.
— Если на Дуську хоть раз еще посмотришь, берегись. Уж тогда точно глаза выцарапаю. Учти!
— При чем тут глаза? Я приглашаю тебя в субботу…
— Слышала. Посмотрим.
Собрала сумку, остановилась за спиной.
— Как молния, время-то. Вот уж и на смену пора. Ты, если хочешь, у нас тут занимайся. Просторнее будет, а может, и веселей. — На прощанье стукнула несильно по спине. Пожалуй, даже ласково. — Вечером выйди к причалу, проветрись. Я с последним приплываю.
Оставшись один, придвинулся к окну. Поймал в кулак занавески — они забились, запарусили. Неожиданно прикоснулся к ним щекой — чистым солнышком и черемуховой горчинкой отдавал их мягкий холодок…