Я подошел и снял с пальцев воровки длинный русый волос, заметно более светлый на конце. Ага! Вот и доказательство того, что наш удалой бакалавр обучал сеньориту Розен не только научным премудростям. Не это ли стало мотивом для нападения? Хоть ревность, хоть воздаяние за поруганную честь: интрижка с благородной девицей чревата массой самых неприятных последствий.
Я поморщился:
— Что-то еще?
Из коридора ответил Ланзо:
— Нашли тайник, но пустой. — Он перехватил мой испытующий взгляд и повторил с нажимом: — Пустой!
— Пустой так пустой, — вздохнул я. — Займитесь комнатой, только не трогайте стол. Герда, проверь замок входной двери, поищи следы взлома. Потом сложи обратно книги.
Осмотр стола заставил озадаченно почесать затылок. На столешнице засохла пролитая тушь, затейливая медная чернильница валялась перевернутой, тут и там лежали гусиные перья. И никаких бумаг: ни черновиков, ни чистых листов в ящиках стола. Проверил секретер — и там не отыскалось ничего, что сошло бы за рабочие записки бакалавра.
Я поднял заброшенную в угол книгу, та оказалась «Всеполнейшим описанием письменности народов Севера в доимперские времена».
Ральф интересовался языками? Странно, других сочинений на эту тематику в его квартире не обнаружилось.
— Ланзо, поищи тайники в столе и секретере, — попросил я, задумчиво хмурясь.
На чем писал Ральф, что он писал и куда это подевалось?
Взгляд зацепился за книжный шкаф, в котором не хватало нескольких томов, и вновь возникли мысли о краже, но едва ли вора могли заинтересовать листы писчей бумаги, здесь и без того доставало, чем поживиться.
Мусорная корзина пуста, а что с камином? В яблочко! Очаг оказался полон пушистого пепла, который обычно остается от брошенной в огонь мятой бумаги. Я опустился на корточки и принялся аккуратно вынимать черные комочки, но безуспешно — все прогорело в труху.
— Что-то нашли, магистр? — спросил Ланзо, отрываясь от простукивания тумб.
— Пока неясно, — отозвался я и спросил: — У тебя что?
Угорь выложил передо мной кусочек мела и пояснил:
— Завалился за стол. Это важно?
Я оглядел комнату и распорядился:
— Передвинь кресла и сверни ковер, — а сам продолжил ворошить пепел.
Ланзо выполнил распоряжение и озадаченно протрубил:
— Тру-ту-ту! Мы это искали?
Я подошел к нарисованной на полу схеме и покачал головой:
— Не уверен.
Мел частично стерся, но на досках оставались глубокие царапины, и этого хватило для оценки контуров рисунка. Тот оказался основой круга святого Варфоломея; не лучшее украшение для гостиной, но ничего предосудительного в его наличии не было. Просто защищенное место для отработки учебных чар, по понятным причинам укрытое от бдительного взора домовладельца. Простецов при виде эдаких художеств точно кондрашка хватит…